Мне абсолютно ясно, что не стоит скрывать правду о своих сексуальных предпочтениях. Но обычно почему-то не решаюсь на это. Если быть совсем точной, я часто не успеваю вовремя объяснить партнеру, что мои сексуальные предпочтения в данный момент – вообще не иметь никакого секса. В моей жизни – признайтесь, вы тоже прошли через это – было бы меньше секса, но он был бы существенно лучше, следуй я естественным инстинктам, а не неестественному дружелюбию.
Например, мой опыт с Йоргом и наша с ним возня в спальном мешке. Мне было семнадцать, мы ездили на острова в Грецию. Позже был Дирк, потный электротехник, потом Маркус, супернежный ландшафтный архитектор. Все это мужчины, которые, можно сказать, дисквалифицировали сами себя задолго до полового акта. Своими невразумительными высказываниями типа: «Никто еще на меня не жаловался». Или кошмарной привычкой сморкаться на людях, как это делают футболисты: прижав палец к носу.
Наплевать и забыть, порой думала я, когда вообще ничего не получалось. Но не хочется быть невежливой. Особенно мне. В конце концов, именно женщины виноваты в том, что вокруг так много плохих любовников. Потому что мы редко осмеливаемся указать парням на их ошибки. Во всяком случае, я не завидую некоторым моим наследницам, а наоборот, хотела бы извиниться за плохо проделанную предварительную работу.
Но когда ему двадцать четыре, у него еще небольшой опыт, и поэтому он, может быть, и не сделает слишком больших ошибок. Надеюсь, что так. Кроме того, ведь я не собираюсь получать бездну удовольствия, я просто хочу отвлечься. Я читала, что идет мода на молодых любовников. Тогда нападение – лучшая защита.
«Скажи-ка, Оливер, правда, что у мужчин после двадцати одного снижается потенция?»
Оливер радостно смотрит на меня.
«Давай допьем бутылку на пляже. И ты получишь ответ».
«О'кей». Я намеренно не улыбаюсь. В моей новой жизни благосклонность нужно высказывать с достоинством.
Оливер делает знак Герберту, тот дружески кивает в ответ. Что возможно означает: «Ну ясно, малыш, все запишем на счет папочки».
Оливер подхватывает меня. Мы бредем по еще теплому песку. Марпл ворчит на море.
Оливер говорит: «Хочешь, я построю тебе замок на песке».
Я смеюсь, как будто мне семнадцать и я счастлива. Я тихо напеваю:
Возьми меня за руку, я построю тебе замок
Из песка, как-нибудь, где-нибудь, когда-нибудь.
«Заезженная песня!»
Заезженная песня? Кровь стынет у меня в жилах.
«Это Айсефельд?»
Очень хорошо, бездна разверзлась. Бездна между поколениями. Замечаешь свой возраст, когда ты с мужчиной вспоминаешь одну и ту же мелодию, и при этом ты думаешь об оригинальном исполнении 1987 года, а он – о римейке 2000-го.