Рассол у дяди Феди был первостатейный, на это была поставлена дяди-Федина жена тетя Зина, которая много лет исправно выращивала огурцы и солила их в большой бочке.
Ананасов тяжело вздохнул. За неимением дяди-Фединого рассола он высосал найденную в холодильнике бутылку напитка «Байкал», кое-как побрился, оделся, соответственно настроению во все коричневое, и двинулся на место преступления.
Возле тридцать второго дома по проспекту Супружеской Верности его уже поджидал друг и напарник. Еще там ошивался судмедэксперт Кащеев, унылый лысый тип неопределенного возраста, и фотограф Опричный, суетливый молодой человек в клетчатой кепке с ушами. Чуть в стороне, теснимые двумя пожилыми милиционерами, волновались зеваки из числа гражданских.
– Опричный, не мелькай! – взмолился Ананасов, мучительно морщась. – Понедельник же! Сам понимаешь!
Повернувшись к Кащееву, капитан проговорил искательным тоном:
– Петрович, у тебя спиртику не найдется... буквально четыре грамма, ссадину прижечь?
Кащеев взглянул на Ананасова, охнул и попятился. Капитан был страшен.
– Что с тобой поделаешь! – Судмедэксперт пошуровал в своем саквояже и протянул Ананасову мензурку с прозрачной жидкостью. – Ты только как-нибудь незаметно, а то тут посторонние!
Капитан незаметно принял, незаметно крякнул, и жизнь засверкала перед ним всеми цветами радуги.
– Ну и где у нас покойничек? – воскликнул он, жизнерадостно потирая руки.
– Вот! – Гудронов показал на распростертую на газоне тетку в сильно поношенной куртке бывшего серого цвета, полосатой вязаной шапке, натянутой на уши, и башмаках, известных в народе под выразительным названием говнодавы.
Покойница была изгваздана и лохмата, лицо ее покрывали густые разводы застарелой грязи.
– Бомжиха, – произнес Ананасов недоуменно.
– Так точно, – согласился с ним напарник.
– А чего тогда шум?
– А того шум, – Гудронов понизил голос, – того шум, что нашли эту бомжиху финики...
Ананасов покосился на гражданских зевак, волнующихся за спинами двух угрюмых милиционеров, и только сейчас отметил их определенно зарубежные физиономии и расслышал долетающие до него обрывки незнакомой речи.
– Горячие финские парни! – уточнил Гудронов, делая снисхождение к сегодняшнему состоянию напарника. – Опять же... ты ведь, Питиримыч, знаешь нашего полковника. Он говорит, что нет больших и маленьких дел, и убийство бомжихи надо расследовать так же тщательно, как... как, к примеру, убийство олигарха.
Ананасов, приняв «лекарство», заметно приободрился и теперь был готов к любым подвигам.
– Будем расследовать! – проговорил он деловым тоном. – И кто конкретно ее обнаружил?