Да, конечно, она уверена, что поймет. Ее док не такой, как все. Он такой нежный… все понимает. Решительно сняв блузку, она бросила ее на пол, затем почти вызывающе подняла голову и расправила плечи.
— Дорогой мой, пожалуйста, я… — прошептала она. Но любовь Дункана была сильнее чувственных желаний.
— Я не хочу принуждать тебя. — При виде полуобнаженного тела и этой бравады у него сжалось сердце, он прекрасно представлял, сколько мужества и решительности ей потребовалось.
— Билли, знай, в любой момент, когда ты почувствуешь, что… — тихо начал он.
Она не дала ему договорить.
— Не говори так, док, — умоляюще прошептала она. — Хорошо? — На бледных щеках появился легкий румянец. Набрав воздуха, она сказала: — Обещай мне одну вещь, это все, о чем я прошу.
Он продолжал молча смотреть на нее. Внезапно голос ее окреп.
— Даже если я буду отбиваться, пожалуйста, не останавливайся.
Это потрясло его.
— Но, Билли…
— Пожалуйста, док! Ты должен сделать так, как я прошу. — В глазах у нее стояли слезы. — Это самый важный момент в моей жизни, — шепотом добавила она.
— Я знаю, любимая, но я не могу принуждать тебя. И никогда не смогу. Насилие — не любовь.
— Док, неужели ты не понимаешь? С твоей стороны это не насилие. Ты поможешь мне! — Она подошла к нему и обняла.
Дункан ощутил ее тепло, почувствовал, как сильно колотится сердце. Словно сладкая отрава, один запах ее тела опьянил его. Он вдруг вспомнил тот вечер… казалось, это было тысячу лет назад… но он помнил его, как будто это случилось только вчера… тот вечер, когда Олимпия привезла ее всю избитую, в крови…
— Док? — Она ждала ответа. Он долго-долго смотрел на нее.
— Хорошо, раз ты уверена…
В глазах ее он прочел облегчение, и она прошептала чуть охрипшим голосом:
— Да, конечно. Спасибо, док. — Она поцеловала его, затем, отстранившись, отвернулась. — Ты разденешь меня?
Целуя ее в шею, он расстегнул бюстгальтер и ощутил, как у нее перехватило дыхание. Мягко и нежно он повернул ее к себе.
— Ты так прекрасна, — шептал он, медленно расстегивая молнию на юбке. Билли даже не заметила, как она упала на пол. Белье было телесного цвета и создавалось впечатление, что на ней ничего нет.
Он начал расстегивать рубашку, но теперь она остановила его.
— Нет, дай мне.
Он увидел, что губы ее приоткрылись, обнажив белоснежные зубы.
Расстегнув рубашку, она сняла ее.
— У тебя очень красивое тело, — тихо промолвила она, ласково проводя рукой по кудрявым волосам на груди. Сжала его соски.
— Тебе нравится, док?
— И ты спрашиваешь? — Он прижал ее.
— Подожди. — Она отвела его руки. Она хотела дать ему то же чудесное, постепенно нарастающее чувство, которое он вызвал в ней. Она целовала его грудь, в то время как руки, скользнув вниз, начали расстегивать пряжку ремня и молнию на брюках.