Эдуардо наслаждался тем, как Стефани беседует с командой. Ее природная жизнерадостность и легкость в общении сразу покорили членов команды. Ее живое любопытство, понимание, улыбка — все это было для него сюрпризом. Он чувствовал, что она, не обладая ни царственностью, присущей его матери, ни пугающим взглядом его отца, может покорить и подчинить всех своей жизнерадостностью и живостью ума.
На палубе, где находилась ее комната, он показал ей другие помещения для гостей, каждое из которых было названо в честь какой-нибудь бабочки. Только после того как он сообщил ей это, она обратила внимание, что в каждую дверь была вделана стеклянная коробочка, содержавшая образец той бабочки, чье имя носила каюта. Разумеется, цвета в каждой каюте соответствовали расцветке бабочки. Каюта «Бринтезия» была выдержана в черном, белом и сером тонах; «Дейлефия» — в розовых и оливковых, «Либитея» — в серо-голубых и оранжевых.
— Ты живешь в каюте «Лисанда».
— Серебристо-голубая, черная и белая, — пробормотала Стефани.
— Правильно.
— А ты? В честь какой бабочки названа твоя каюта?
— Моя, — засмеялся Эдуардо, — никак не называется, слава Богу. Там вообще нет ничего, связанного с бабочками. Видишь ли, бабочками увлекается отец, у меня другие интересы.
— Тогда понятно, почему эта яхта носит имя «Хризалида». Из-за увлечения твоего отца?
— Боюсь, что да. — Эдуардо застенчиво хмыкнул. — И «Магнум» тоже.
— Ты имеешь в виду эту лодку на корме?
— Да. Ее называют «Larva».
— Larva? То есть яички, которые откладывают бабочки?
— Да. Видишь ли, когда лодку запускают, кажется, что «Хризалида» родила ее.
Стефани засмеялась.
— Я уверена, что это выглядит ужасно непристойно.
— Да, очень! — весело подтвердил Эдуардо.
В библиотеке они бродили среди стеллажей со специальными барьерами, удерживавшими тысячи томов даже во время самого сильного шторма. Он объяснил, по какому принципу расставлены книги: классика в кожаных переплетах, новейшие бестселлеры в мягких обложках и, конечно же, сотни томов по лепидоптерии.[7]
— А ты знаешь, что бабочки на стадии хризалиды могут выбирать, когда им стоит начать их недолгую жизнь?
— Нет. — Стефани посмотрела на него с интересом. — Это потрясающе!
— Конечно, таким образом они не могут продлевать свой жизненный путь бесконечно: мать-природа позаботилась об этом.
— А эти? — Стефани провела пальцами по корешкам очень толстых медицинских книг. — Зачем они здесь?
— А, эти. Они все о геронтологии. Это сфера научных интересов доктора Васильчиковой.
— Геронтология… — лицо Стефани стало серьезным. — Это ведь наука о старении?