Ее узловатые пальцы сжали руку Стефани еще сильнее, и та с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть от боли.
— Ты запомнила, что я тебе сказала?
Стефани не отводила взгляда от глаз Зазы.
— Опус Шестьдесят си-минор, квартет номер три, — дрожащим голосом повторила Стефани.
Заза кивнула.
— Хорошо. Теперь пообещай, что ты никогда не забудешь то, что я тебе сказала. — Она диким взором глядела на Стефани. — Пообещай мне! — прошипела она.
Стефани хотелось вырвать свою руку и убежать подальше, но по какой-то необъяснимой причине она была не в силах пошевелиться. На солнце набежала туча, в комнате стало сумрачно. Таинственные тени упали на лицо Зазы, обозначив провалы щек. Провалы все углублялись, делая ее лицо похожим на череп.
— Повтори! — настаивала она. Голос Стефани дрожал.
— Опус Шестьдесят си-минор, квартет номер три. Но почему это так важно?
Заза отпустила руку Стефани. Почти без всякого выражения в голосе она проговорила:
— А почему ты решила, что это так важно? А теперь иди, найди этот диск.
Стефани направилась к проигрывателю, на ходу потирая затекшую руку. Ее остановил голос Зазы.
— Моника!
«Ну что там еще?» — подумала Стефани и обернулась.
— Не надо Брамса, — устало сказала Заза. — Поставь Вивальди.
«Боже мой! Она совсем, что ли, свихнулась?» — подумала Стефани. Тем не менее она послушно поставила Вивальди.
Повернувшись к Зазе, Стефани увидела, что в зал входят Зара и Эрнесто. Он был в черных брюках и белой шелковой рубашке с буфами на плечах и узкой талией в испанском стиле. Зара была одета по моде шестидесятых: шелковая блузка и узкие брюки розово-желтой расцветки.
Теперь Стефани стал понятен внезапный переход от Брамса к Вивальди. «Заза сидит лицом к открытой двери. Видимо, она заметила, что они подходили к залу. По какой-то причине она не хочет, чтобы они знали, что она мне сообщила».
— Здравствуй, мам. — Подойдя к Зазе, Зара наклонилась и поцеловала старушку в лоб. — Ты не возражаешь, если мы попьем с вами чаю?
Старушка не проявила никакой радости при этом предложении.
— В таком случае, — сказала она сварливо, — вам надо попросить Джоану, чтобы она принесла еще поднос.
Стефани подошла в тот момент, когда Зара устраивалась на диване, по-кошачьи сворачиваясь клубком, говоря при этом:
— Ох, Боже мой! Вивальди уже всем приелся, вы не находите, мисс Уилльямс?
За этой репликой последовала прохладно-официальная, чопорная беседа.
Разговор за ужином был не менее чопорным и официальным. В десять часов вечера они вшестером, включая доктора Васильчикову, присутствовавшую на ужине, сидели за столом, застеленным кружевной скатертью. Столовая была отделана неизменными бело-голубыми изразцами, по верху стен были развешены бесценные гобелены. Зеркала в разных концах столовой множили сияние венецианской люстры.