— Я бы точно не поверила, — рассмеялась Мелисса.
Услышав ее смех, князь осмелился взять ее за руку.
— Если бы я больше доверял своим чувствам, чем глазам, — прошептал он, — я бы уже давно признался вам в любви.
— Хорошо, что сэр Дональд все вам рассказал.
— Я бы сам догадался рано или поздно. В день перед отъездом в Словению мне даже показалось, что вы начинаете любить меня.
— С чего вы взяли?
— Когда я сказал вам, что объяснил ваше отсутствие беременностью, что-то в ваших глазах показало, что вы хотите, чтобы это было правдой.
— Я… Я не… — она не знала, что ответить.
— Так будет, Мелисса, — в голосе князя слышалась страсть. — Но не сейчас. Сначала я хочу, чтобы вы полюбили меня. А потом мы устроим еще один медовый месяц — на этот раз настоящий.
— Ох, Луи, я все еще не могу поверить, что вы любите меня.
— Я люблю вас такой, какая вы есть, — прошептал он. — И мне вовсе не хочется, чтобы вы рисковали из-за меня своими деньгами.
— Сэр Дональд рассказал и об этом? Лучше бы он этого не делал.
— Нет, он поступил правильно. Теперь между нами нет секретов.
Она подняла на него глаза.
— Жаль, что дядя Генри не может нас видеть. Давай назовем нашего первого ребенка Генри. Или Генриетта, если родится девочка.
Луи крепко обнял ее, и она почувствовала, как сильно колотится его сердце. Он перестал быть для нее сказочным принцем из волшебной страны. Он оказался мужчиной, который способен как на хитрую игру, так и на открытую борьбу, который может в одиночку схватиться с врагами и выиграть. Но враги остались, может, как раз сейчас они строили планы, как лишить его трона, а то и жизни.
— Я люблю вас, Луи, — набежавшие слезы мешали ей говорить. — Мне все равно, останетесь вы у власти или нет. Мне кажется, что я была бы счастливее, если бы вы были простым человеком. — Она прижалась к нему. — Вы так уязвимы.
Князь понял, что она хочет сказать. Он заговорил, стараясь, чтобы слова звучали как можно более убедительно.
— Я пожаловал прощение лидеру Оппозиционной партии. Возможно, он войдет в новый состав правительства. Для моей страны будет лучше, если я научусь любить врагов.
— Да, так будет лучше, — прошептала Мелисса. — Только, чур, Элизы это не касается.
— Вся моя любовь принадлежит только тебе. Навсегда. — Он нежно поцеловал ее в губы. — Поедем домой. Раз уж я поцеловал тебя, то уже не смогу остановиться.
— Между прочим, это приводит к проблемам, — сказала она, думая о будущем ребенке.
— Ты напомнила мне любимое выражение одного моего школьного приятеля, — сказал князь, думая о том же.
— Какое?
Он улыбнулся.