– Мха еще нарвите. Вместо ваты! – крикнул Валера вслед уходящим, пока Юра рвал на бинты белую ткань.
– Эй, Толя… Готов? Потерпи чуток. Юр, нож достану – сразу рану зажимай. И держи. Ребро сломай – но держи, понял?
– Знаю, Валер. Есть опыт.
– Ну… Поехали? – доктор вытер руки,
Валерка осторожно взялся за рукоятку ножа. И потащил его вверх. Не быстро, но и не медленно. В руке противным скрипом отдавалось движение лезвия по костям. Толя только играл желваками.
– Давай! – гаркнул Валера и дернул нож вверх.
Юра тут же зажал рану тряпками. Прошло несколько секунд, Толя лежал спокойно, но вдруг выгнулся дугой, захрипел, из рта пошла кровавая пена, схватил руками землю, потом несколько раз судорожно вдохнул, в ране забулькало…
И не выдохнул.
– Все… – горько сказал Валера.
А потом тихо встал, отхлебнул из фляжки и, пнув ближайший пень, ушел. А по щеке Юры проползла слеза. Сухая слеза. Мужская.
На могильном холмике поставили крест. И вырезали "Бессонов Анатолий. Русский солдат"
Юра посидел около могилы, дождавшись, когда отряд скроется в кустах, а потом выцарапал, чуть ниже, странные цифры:
"1972-1942"…
…Кирьян Васильевич, заметил, что Валера шагает сам не свой. И так ходок плохой, он еще старался идти чуть позади всех. Поставив впередиидущими Юру и политрука, унтер-офицер, под предлогом портянку перемотать, задержался.
– Говори, Владимирович, чего нос повесил?
– А ты, Кирьян Василич, будто не понимаешь?
– Я-то понимаю, да мне не свое понимание надо, а твое.
– А чего тут понимать? Убил я его…
– По моему приказу, сынок, не по своему желанию. Ну, куда бы мы его потащили, а? А на хвосте вот-вот немцы появились бы.
– Да все я понимаю… А тоскливо. Врач, же я. Спасать должен, не убивать. Надо было мне с ним рядом остаться.
– Чтобы мы без доктора остались, что ли? Скоро на прорыв пойдем. Незаметно, вряд ли удастся. Эвон, орава какая. Боевой подразделение уже, не чих собачий. Ты – ой как! – потребуешься. Так что собирайся с силами. Еще спасать тебе и спасать.
Разговор их перебил подбежавший Еж:
– Дед, там это… Десантник Паша разбушевался. Вперед без твоего приказа не пускает.
– Ну? Чего случилось?
– Дорога там. Говорит, ты должен посмотреть, вначале.
– Ну и правильно делает. Привал! Всем тут оставаться. Не курить и это… Еж! Не разговаривай много.
– Очень надо, – обиделся опять Еж.
А впереди тихо ругались Колупаев и политрук:
– Нету же никого, дорога пустынная, махнули бы уже давно!
– А я говорю, командира жди!
Юра в спор не вмешивался, отдыхая на мху.
– Чего случилось? – вмешался дед.
– Эээ… Товарищ командир, дорога! – ответил ему младший политрук Долгих.