А унтер-офицер Богатырев хитро ухмыльнулся и ответил:
– А кто ж спорит… Наряд первый: стираешь бабам портки!
– Не, не, не… – застеснялась Ритка. – Я ему не доверю! Он все сломает!
– Рита, у тебя есть чего ломать? – захихикал Вини.
– Похабщик!
– А чего! Я постираю! Подумаешь? – Андрей решительно пошел к девчонкам.
– Еж, иди на фиг! Уйди, поганец! – завизжала Маринка, когда Еж стал активно стаскивать с нее носки. – Щекотно!
Веселье прервал рокот самолетов, приближающийся к заимке.
– Воздух! – заорал кто-то из красноармейцев. Они моментально упали на землю и ящерицами расползлись по кустам и яминкам.
Прыгнули в сторону и дед с Леонидычем.
А вот партизаны – кто как сидел или стоял – так и остались.
Упали только после того, как две краснозвездные тени пронеслись над поляной.
– Наши… – благоговейно произнес кто-то.
– Наши-не наши, а вот идти все равно придется, – заругался дед с края поляны. – Какого рожна стояли как…
– Горцы! – подал голос Еж.
– Козлы, а не горцы! Какие, к черту, горцы?
– Матричные, епметь…. – сказал Вини, отряхивая грязь с колен.
– Епметь… Слово-то какое выдумал. – Этот… Мелков, тьфу, Мальцев и ты… Молдаванин…
– Рядовой Русов!
– И Русов… По тропе вчерашней выйдете на большую землю. Посмотрите – чего там и как. Потом один назад, если все нормально с вами пойдем.
– А если…
– А если не бывает! Крррыгом! – с каждым днем дед все больше вспоминал свое унтер-офицерское прошлое. – Табачку вот возьмите…
…– Не хочу я больше! Надоело! – пробормотал Мальцев. По странному совпадению тоже звавшийся Алексеем.
– Дышать, что ли устал? – ответил ему ефрейтор Русов, перелазя через очередную ветку валежины, висящей в метре от зыбкой зелены болота. – Ползи давай!
– Не дышать, я… Жить устал!
– Ну и прыгай вон в трясину. Русалки рады будут. – Русов утер потный лоб.
– Не хочу я к русалкам! – сказал Мальцев, прислонившись грязной щекой к сучку. – Я ведь жить хочу. Чтобы домик, чтобы жена, чтобы пять кошек и больше никого.
– А я тебе что? За жену, что ли, сойду? Ползи, скотина!
– Андрюх…
– Чего?
– Я к немцам обратно хочу…
Русов замолчал. Мальцев только и видел перед собой – то стертые почти до дыр подошвы сапог, то рваные на заднице галифе. Больше ничего не видел. Не хотел.
– Ну, Андрюх…
Ефрейтор молчал.
– Ну, Андрюх, ну чего молчишь?
– Заткнись, сука!
– Чего сука-то? Там хоть кормят… А тут чего? А на прорыв пойдем? Ты чего? Ухлопают и все – прощай, родина-мать? Неее… Я жить хочу. Хватит с меня. Загребли, как барана в прошлом году. Даже не спросили.
– Немцы тоже не спросили!
– Правильно и сделали! Сейчас бы пиво с тобой баварское с тобой пили и сосиски бы ели…