— Тут я, товарищ капитан, — отозвался Кузьмич нехотя, видно подслушав разговор.
— Давай поближе.
Зная, что комбат еще по-настоящему не пришел в себя, Кузьмич был против его намерения. Поэтому и не торопился. Но, поняв, что ни о каких уговорах речи быть не может, подполз.
— Слушаю.
— Припаси патронов, да побыстрее!
— Слушаю, — вновь так же односложно ответил солдат и, поднявшись в полный рост, явно подчеркивая этим пренебрежение к личной безопасности, не спеша, направился на ротный пункт боепитания.
Пока комбат уточнял Рындину некоторые задачи, Кузьмич возвратился с увесистым вещмешком.
— Приказание сполнил, — бросил он мешок у ног.
— Гранат прихватил?
— А то как же? — угрюмо ответил ординарец.
— Тогда пошли.
Начало светать. И хотя с рассветом в обстановке можно было бы разобраться быстрее, комбат, учитывая численное превосходство противника, спешил воспользоваться еще сохранившейся темнотой. Короткими перебежками, а кое-где и ползком добрался он по придорожной канаве до ската небольшой высотки, а там, обогнув завесу промокшего кустарника, спустился на дно неглубокого оврага, прикрывавшего роту Светличного с фланга.
Пробираясь в темноте по дну оврага, Заикин чувствовал, что сила огневых ударов роты постепенно слабеет. Это обстоятельство настораживало его и заставляло ускорить продвижение к роте Светличного.
— Ты потихоньку так и продвигайся, а я погляжу, что там творится наверху, — шепнул комбат Кузьмичу.
Хватаясь за оголенные корневища, Заикин полез по крутому обрыву вверх. В глаза посыпался песок, из-под ног покатились камешки, а когда выбрался из оврага и окинул взглядом скаты высоты, то понял, что рота, увлекшись атакой, уклонилась от заданного направления и теперь, занимая выгодное положение по отношению к противнику, сама оказалась отрезанной от батальона.
Перевалив затянутую едкой гарью высоту, Дремов услышал за низко повисшими тучами приглушенное рокотание моторов вражеского самолета-разведчика, видно, как и в прошлый день, державшего курс к реке, несомненно, являвшейся для него основным объектом разведки. Несмотря на то что уже совсем рассвело, он сбросил за высотой несколько осветительных ракет, а затем, взяв направление вдоль реки, пошел на юг. «Теперь жди лиха», — подумал Дремов, и действительно, так и произошло. Через несколько минут после ухода самолета за высотой, на стороне противника, вспыхнуло огненное зарево. В тот же миг вдоль большака, по которому продвигался первый батальон, грохнули разрывы. На фоне огненных всплесков даже при недостаточной освещенности было видно, как на скатах в воздух поднялись комья земли да с корнями выхваченные кусты. Дремов натянул поводья. Остановился.