Грим задумался.
Простая работа, честное, с виду, предупреждение. Степень опасности Манан не назовет, хоть режь, но если все так, как он говорит, то максимум, что может ждать наемника, — это встреча с плохо подготовленным колдуном и его прихвостнями. Прецеденты были. Грим слышал, что некоторые «контрагенты» контрабандистов сколачивали преступные группировки или религиозные секты и пытались шантажировать благодетелей. Заканчивались подобные эскапады одинаково: появлением карательного отряда из нанятых контрабандистами головорезов. Ему, судя по всему, предстояло выступить в роли разведчика, проверить, действительно ли клиент Манана слетел с катушек, или из него еще можно потянуть деньги?
«Кстати, о деньгах!»
— Сколько?
— Мы ведь друг другу не чужие — посчитаемся.
— Хотелось бы посчитаться сразу. Чтобы потом не возникло неприятных недоразумений между нами, такими не чужими друг другу.
Манан посопел и назвал цену. Не большую, но и не мизерную. Чувствовалось, что толстяк подошел к делу творчески и долго высчитывал стоимость передачи риска, возможно, даже расспрашивал кого-то знающего, а потому выдал вполне справедливую сумму. За такие деньги можно отправляться на встречу с ненадежным контрагентом, в конце концов, если начнутся разборки, всегда можно смыться в «дырку жизни».
— Все в порядке? — поинтересовался шас, принимая от официанта уже третий бокал с дорогущим коньяком.
С виду — да, все в порядке. И если бы их с Мананом взаимоотношения ограничивались исключительно бизнесом, Грим предложил бы перейти к несложной, но важной процедуре собственно заключения сделки. Однако следовало прояснить еще кое-что…
— Почему ты обратился ко мне?
— Мне казалось, что я изложил суть проблемы предельно ясно, — прохрюкал толстяк между глотками коньяка.
— Ты понял вопрос, Манан. Почему я?
Турчи отставил бокал и честно ответил:
— Потому что ты гарантированно согласишься.
— Чтобы тебе понравиться?
— Ага.
Толстяк не был гением бизнеса, но кое-что в жизни понимал.
— Полегче, Манан, я могу отказаться.
— И что скажешь Лае?
— Учитывая ваши взаимоотношения, я могу сказать все, что угодно.
— У нас с ней дурные отношения, — признал Турчи. — Но я все равно остаюсь ее отцом.
— Это понятно. — Грим вытащил из кармана пачку сигарет, достал одну и чиркнул зажигалкой. — Я был удивлен тем, что ты предложил встретиться. Думал, тебе противно находиться рядом со мной.
— Не все так плохо, сынок, не все так плохо, — с грустной иронией усмехнулся Манан и вновь вытер мокрую шею. — Да, я отношусь к тебе плохо, но без злобы и ненависти.