Сразу же, пообещал Дмитрий. Не успеешь войти в номер.
Виолетта рассмеялась:
Позволь хотя бы принять ванну!.. Впрочем, я захвачу телефон с собой.
На него посматривали ожидающе, Дмитрий с улыбкой вскинул руки:
Нет-нет, я не совсем коллега! Я не из Корпуса Мира, клянусь.
Глаза Себа весело блеснули. Он сказал негромко:
Виолетта как-то рассказывала про один удивительный эпизод в одной латиноамериканской стране... Мне кажется, она даже упоминала имя Джона. Или похожее на это имя... Да, я чувствую, из какого именно вы Корпуса Мира!
Он засмеялся, снова пожал руку, уже крепче, усадил в машину женщин и влез следом. Дмитрий смотрел на отъезжающую машину, веселое личико Виолетты постепенно смазывалось в заднем стекле.
Улица двигалась навстречу неровными толчками. Дома покачивались, люди мелькали мимо как призрачные тени, пестрые, но все как будто происходило в другом мире. Перед глазами стояло смеющееся лицо Виолетты, её полные губы, прекрасные лучистые глаза. Когда она смотрела на него сейчас, в них то зажигались звездочки, то прыгали чёртики.
Похоже, она в самом деле не только вспоминала его, но и говорила о нём этим... из Корпуса Мира. Не зря он сразу ощутил то тепло, с которым смотрел на него Себ. Да и все из этого отряда, Корпуса Мира, как они называют себя, смотрели на него дружелюбно и весело.
Возможно, по рассказу Виолетты легко сопоставили его бегство из Колумбии с жестокой расправой над королём наркомафии. Демонстративной жестокостью, которая, однако, резко сократила поставку героина в США...
Задумавшись, он не сумел миновать столкновения с весёлой толпой туристов, веселых и восторженных дикарей не то из Швеции, не то из какой-то ещё раскрепощённой страны. Во всяком случае, когда он выбрался, рубашка его была расстёгнута, на щеках пламенели поцелуи, он украдкой проверил пальцем, не расстёгнута ли «молния» на брюках, и тут только обнаружил, что в ладони зажат клочок бумаги.
Побывав за кордоном, ему стало казаться, что только в России знать живёт в центре городов, а беднота на окраинах. Здесь центр города был великолепен, богат, фасады домов отделаны мрамором и цветными изразцами. Но когда он выбрался на окраину, ощутил, что все состоятельные живут именно здесь, а центр... это что-то вроде негритянского гетто.
Опрятные особняки тянулись вроде бы одинаковые, везде ажурные заборы, за ними просторная зелень лужаек размером с футбольное поле, опрятные коттеджи, как сказали бы в России, индивидуальной постройки, крохотные телекамеры на воротах.
Особняк, к которому он направился, от соседних не отличался ничем. Подчёркнуто не отличался.