Излагать все открытым текстом никак невозможно – конспирация… Окольными фразами? Велики шансы на то, что попросту не поймут… черт возьми, да для иных обстоятельств окольных фраз и не существует, пожалуй что. Как ни снисходительна к пассажирам первого класса пароходная обслуга, как ни потакает их капризам, шифрованную депешу у него ни за что не примут, это противоречит каким-то правилам, он выяснил… Разумеется, если прикажет капитан… Но здесь возвращаешься к прежним раздумьям: что изложить капитану?
Что предпринял бы на его месте настоящий международный авантюрист, мастер афер? Ни угрозы, ни подкуп здесь решительно не годятся. Правду… правду, честно говоря, нечем подкрепить. Нужно преподнести ложь – столь феерическую, грандиозную, вопиюще фантастическую, что она сошла бы за правду. Вот только придумать ее никак не удастся…
Бестужев встал, нажал пуговичку электрического выключателя, и под потолком ярко засветилась люстра. В каюте, как и до визита гостей, царил безукоризненный порядок, вот только верхний правый ящик вычурного комода в стиле сецессион был выдвинут примерно на треть. Там у Бестужева и лежал его заграничный паспорт. Выглядит так, словно только один, этот ящик и открывали, а потом, уходя, поленились наводить порядок. Вот так вот зашли в незнакомую каюту, наобум Лазаря выдвинули первый попавшийся ящик в поисках паспорта, а паспорт там и оказался, изволите ли видеть… На магов, психометристов и прочих теософических волшебников эти господа решительно не похожи. Есть объяснения гораздо более житейские.
…Выйдя из каюты безукоризненно одетым к завтраку, Бестужев прошел в конец коридора, к лифтам и роскошной лестнице, но подниматься по ней не стал, остановился у перил в небрежной позе человека, кого-то ожидавшего – никаких подозрений он вызвать не мог, а вопросы никому и в голову не придет задавать, с какой стати?
Минут через пять в противоположном конце коридора показался тот самый стюард, что каждое утро убирал его каюту – бесшумно двигавшийся, словно бы даже бестелесный человечек в безукоризненном белом кителе. Человек, у которого найдутся ключи, позволяющие ему войти в любую каюту – как же иначе, обязанности требуют-с… Человек из категории тех, к кому приятно относиться, словно к мебели – а меж тем, как выяснил Бестужев на личном опыте, это в точности такие же люди, как все остальные, со всеми человеческими слабостями…
Выждав не более минуты, Бестужев кошачьим шагом направился к своей каюте, осторожно потянул ручку, и она подалась – ну, разумеется, зачем стюард станет во время уборки запираться изнутри? Вошел на цыпочках. Никакой такой уборки, собственно и не требовалось, но своеобразный шик трансатлантического лайнера обязывал – и услужающий в белом кительке выполнял, по сути, бесполезную работу, переставлял стулья на пару вершков, добиваясь какой-то ему одному ведомой симметрии, обмахивал метелочкой из птичьих перьев стеклянный абажур вычурной лампы на столике, проделывал еще что-то столь же ненужное…