Маг осторожно заметил:
– Мы не вполне понимаем вас, сир… Речь, надо полагать, идет о господине полковнике?
Послышался короткий, лающий смех:
– Думайте, милейший, как вам угодно, я ничего не навязываю. Честно сказать, меня не интересуют полковники. Слишком много их я создал и слишком много лишил чинов…
– Буду ли я счастлива? – послышался тихий женский голос, не уверенный, звеневший от напряжения.
Бестужев даже не сразу и понял, что этот голос принадлежал Затворнице. Покосился направо, добросовестно стараясь не отнимать пальца от мизинцев соседей справа и слева. Провинциальная перезревшая дева подалась вперед, ее рот приоткрылся, на лице читались робость и надежда.
Короткий хохоток:
– Ну, разумеется, милочка! Человек, познавший истину, может с полным на то правом именовать себя счастливцем, ха-ха…
Воцарилось тягостное молчание. Должно быть, у каждого имелись вопросы к неистовому корсиканцу, но, как сплошь и рядом случается в подобной ситуации, все вылетело из головы…
Бестужев не сразу и понял, что это он сам говорил:
– Ваше величество… Будет ли в ближайшем времени большая европейская война? Наподобие ваших… кампаний?
– Успокойтесь, – ответил насмешливый голос. – От подобного Европа будет избавлена еще лет сто. Чтобы повторить мои кампании, нужна и личность должного полета. А с таковыми в нынешней Европе, простите великодушно, бедновато… Или я не прав?
Бестужев готов был признать правоту своего собеседника – все равно, о подлинном духе императора идет речь, или мастерских усилиях опытного чревовещателя. Для большой европейской войны, втянувшей бы в свой разрушительный круговорот все или большинство европейских стран, необходима и личность полета Бонапарта – злой гений, исполненный решимости играть государствами, как пешками, приводить в движение огромные армии. Меж тем, если присмотреться вдумчиво, среди европейских монархов и государственных деятелей что-то не усматривается такой персоны. Кайзер Вильгельм вроде бы не прочь примерить на себя серый походный сюртук «маленького капрала» – но вряд ли и под силу в одиночку погрузить Европу в грохот настоящей большой войны, по размаху не уступающей наполеоновским…
– А вот скажите… – неуверенно начал вдруг «полковник». – Это правда, то, что говорят насчет монеты, в которой таится чек на пять миллионов франков?
Раздался трескучий хохот:
– Беда с этими бакалейщиками… И мысли у них куцые…
– Но, ваше величество… – вмешалась, правда, с должным почтением, воспитанница леди Холдершот. – Это и в самом деле очень интересно, мы еще в школе спорили, была ли такая монета, или все сочинили…