– И только теперь до меня дошло. Я понял истинную причину.
– Какую же? – из любопытства спросила я.
– Ну… сами знаете, – он попытался скрыть неловкость за натянутым смешком.
– Боюсь, что нет. То есть… Уж не думаете ли вы, что я… – Я перевела взгляд с фотографии в рамке на красное лицо экс-шефа. Кажется, начинаю понимать, о чем он тут толкует.
– Но в этом нет ничего стыдного, – горячо перебил он, – между прочим, я считался самым популярным мальчиком на курсе! Это, конечно, было давно. Но я прекрасно помню, как одна девушка писала мне любовные письма каждую лекцию. Так что если вы в меня безответно влюблены, я могу это понять.
Он горделиво распрямил спину, а я подумала, что сейчас меня стошнит прямо на его лакированные ботинки. Да что он о себе возомнил?! Это какая-то комедия абсурда.
– И только теперь я понимаю, что значили все эти ваши взгляды искоса. Иногда вы так странно на меня посматривали во время совещаний.
Да, действительно посматривала. Я делала вид, что слушаю твои умные сентенции, а сама в это время представляла, как тебя переезжает троллейбус.
– Наверное, вас удивляет, что я говорю об этом вот так открыто, – Максим Леонидович опасливо покосился в сторону кухни, в которой Веруся самозабвенно колдовала над пшенной кашей, – но я считаю, что лучше уж расставить все точки над i.
– Знаете, вы ошиблись. Я…
– И теперь, когда мне все известно, – перебил Степашкин, – мы можем открыть новую страничку наших отношений.
Я закрыла лицо руками. Степашкин заботливо погладил меня по спине. Наверное, этому дурню и правда было меня жаль. Мои плечи судорожно вздрагивали, а он сидел рядом, мучимый чувством вины. А кому, спрашивается, приятно прослыть обидчиком депрессивных девушек? Вот только если бы ему вздумалось заставить меня отнять ладони от лица, он бы очень удивился. Потому что я сотрясалась не от безутешных рыданий, а от истерического хохота.
Как он это красиво сказал – откроем новую страничку отношений! И откуда слова-то такие взял, неужели тайком почитывает американские любовные романы? Интересно, что он имеет в виду под громким словом «отношения»? Уж не думает ли он, что я… Что он и я… Ой нет, не буду думать об этом, а то и правда стошнит.
– Тем более что вы потеряли работу, – бубнил тем временем самовлюбленный Максим Леонидович, – а поскольку работу в газете вы потеряли из-за меня, то я подумал… Подумал, что вы могли бы вернуться на прежнюю должность.
– Что? – после ощутимой паузы переспросила я.
– Предлагаю вам снова стать редактором рубрики моды. Если честно, когда вы ушли, в отделе моды все пошло наперекосяк.