Неподалеку от нее, на соседней улице (а их в Выселках всего две, и обе безымянные, хотя насельники между собой и называют их Продольной и Поперечной), проживает Ягодка – фамилия такая у женщины, ничего не поделаешь, – более всего известная тем, что трубный голос ее, развившись на различных стройках народного когда-то хозяйства, где она трудилась то разнорабочей, то шпалоукладчицей, то бетонщицей, то подавальщицей, то нормировщицей, то прорабом, то еще кем-нибудь, даже в спокойном состоянии легко перелетает через реку, достигая нашего берега, а уж когда она его повышает, тут добрая половина городка узнаёт, что Ягодка чем-то недовольна. Каково при этом рядомстоящим – страшно даже представить. Любопытно, что телосложение ягодкино никакими особыми формами не отличается, напротив, для наших мест выглядит скорее худощавым, недостаточным, так что где и как зарождаются столь могучие децибелы – большая природная тайна.
Наконец, есть там и еще один человек, ни имя, ни фамилия которого никому не известны, поэтому зовут его Татарином. Не из-за национальности зовут, нет, национальность у него тоже какая-то темная, во всяком случае, никто из тех, кто самонадеянно считает, что в курсе своей национальности, его за своего не признал, – а лишь как незваного гостя, который известно кого хуже. Объявился он в Выселках несколько лет назад, самочинно занял никому не нужную развалюху, чуть ее подправил тарными дощечками, ближайшим сухостоем и принесенным паводком от какой-то неведомой лесопилки с верховьев горбылем и тихо зажил. Как его ни пытали, как к нему ни подкатывались с расспросами – ничего определенного он о себе не сказал, но, по всему, был грамотен, а то и учен, слова иногда произносил такие, которые и Нину Петровну с Тихоновной ставили в тупик, остальных же больше озадачивали не они, а сама его манера говорить, весь строй его речи – слишком уж правильный, грамотный, когда все произносимое вроде бы и знакомо, а в целом получается как-то странно и непонятно. И поневоле в душу простого человека закрадывается подозрение: не то над ним ехидно издеваются, не то специально, чтоб унизить, умничают. Раньше так только из телевизора говорили, а потом и оттуда перестали, чтоб от народа, в усредненной массе своей косноязычного, не отрываться. А этот как в прошлом веке застрял. Или вообще в позапрошлом.
Вот, собственно, и все обитатели Выселок, за исключением некоторого количества разной бессловесной живности, но так как в случившейся истории она никакого участия не принимала, значит, и описывать ее нет нужды.