Одежду свою он все-таки нашел. Может, через час, может, через полтора. Сначала нащупал ногами песчаное дно. Понял, что приплыл к противоположному берегу, где был небольшой пляж, на который раньше всегда бегал. Позвал, надеясь, что кто-то здесь еще есть, остался. Вышел на берег, попрыгал, согреваясь. Передохнул. И поплыл обратно, стараясь грести размеренно и держаться чуть правее. И почти попал… Во всяком случае, на кусты наткнулся сразу и искал проход уже недолго…
Когда выжал трусы и оделся, поеживаясь от вечерней, а может, уже и ночной прохлады, выломал длинный прут, прошел по памяти приблизительно в то место, где выходил из машины, принюхался и вроде бы даже почувствовал запах натекшего масла, зачем-то еще раз позвал Макса, хотя все уже было ясно, потоптался, наткнулся ногой на пустую бутылку, отвернулся от своей палки, валявшейся у воды, сориентировался и двинулся вдоль озера к пляжу, откуда помнил дорогу до дач…
По случаю пятницы и хорошей погоды жизнь на дачах кипела. Где-то жарили шашлыки, где-то скандалили, где-то звенели посудой, где-то уже визгливо пели, словно прощаясь навсегда со своей пропащей жизнью, взрослые пьяные голоса схлестывались с возбужденными детскими, на них накладывался заполошный лай собак, то затихающий, то опять вспыхивающий в разных концах поселка, многие дома громыхали каким-то боевиком из телевизора, запахи еды перебивались дымом сигарет, пока их вдруг не глушила мощная вонь навоза, завезенного на какой-нибудь участок.
Женька шел вдоль заборов, по-разному откликающихся на постукивание прута, иногда натыкался на прижатые к ним машины, которые или молчали, или настороженно квакали, а некоторые сразу начинали истошно вопить, и тогда рядом появлялся сердитый хозяин и тоже вопил, только матом. Женька шарахался к другому забору, напротив, извинялся и двигался дальше. Он помнил, что если подняться от пляжа и идти по дороге дальше, никуда не сворачивая, то можно добраться до перекрестка с асфальтом, по нему свернуть направо, потом налево, вновь направо – и выйти к трассе, идущей мимо поселка в городок. А там автобусная остановка, люди, проезжающие машины. О том, что уже поздно и автобусы скорее всего не ходят, он старался не думать. Все равно другого пути отсюда не было. Просто шел и шел, отстукивая участки, пока с одного на помощь очередной разоравшейся машине не выскочила собака. С истошным лаем она стала хватать Женьку за ноги, он заметался, спасаясь от злых острых зубов, куда-то повернул, побежал, выставив перед собой прут, упал, собака наконец отвязалась, цапнув напоследок за ляжку, он поднялся… и понял, что не знает, куда двигаться дальше. Пошел наугад, повернул раз, второй – и заблудился окончательно…