— Эта девица ведет себя так, будто оказывает мне честь своим присутствием. Еле отвечает на вопросы. Сидит, уставившись в одну точку.
Я предложила ей осмотреть замок, она отказалась. Я ознакомила ее с моей родословной. Она дерзко заявила, что в России родословные книги ценятся только животноводами для выращивания племенного скота. Я не для того была так терпелива с этой русской, чтобы мои старания оказались напрасными.
— Ваши заслуги будут оценены абвером, — напомнил Вайс.
— Ну что может для меня сделать ваш абвер! — пренебрежительно бросила баронесса. — Вот если бы мне предоставили другое, более доходное поместье. Ведь я вынуждена сама заботиться о себе. — И приказала Вайсу:
— Ступайте к своей подопечной. Она в гостиной.
При звуке открываемой двери девушка повернула в эту сторону лицо и, не мигая, как-то странно глянула куда-то мимо Вайса. Взгляд ее не выражал ничего, кроме ожидания. Она спросила:
— Ну?
— Что с вами?
— Ах, это вы! — И сказала она это так, словно не видела, кто вошел, а узнала Вайса только после того, как он обратился к ней.
Вайс предложил прогуляться по парку. Ольга решительно отказалась.
— Я очень прошу, — подчеркнуто настойчиво повторил свою просьбу Вайс.
— А если я все-таки не соглашусь, вы меня заставите?
— Да, я буду вынужден. Мне необходимо поговорить с вами.
В вестибюле он нашел ее пальто и подал ей. Спускаясь по лестнице, она держалась за перила. Вайс хотел вежливо уступить ей дорогу, но она остановилась и стояла до тех пор, пока он не пошел впереди.
Она неуверенно шагала по расчищенной от талого снега аллее, не глядя на землю, ступая по лужам так, будто нарочно хотела промочить ноги. На лице ее было странное, горестно-озабоченное, сосредоточенное выражение.
Когда Вайс свернул на боковую дорожку, девушка, как бы машинально.
продолжала идти по аллее. Вайс окликнул ее. Она пошла на его голос.
продираясь сквозь кустарник.
Вайс остановился и, когда девушка приблизилась, резко махнул рукой перед ее лицом. Она даже не отшатнулась, не зажмурилась, только веки чуть дрогнули.
Вайс знал, что от голода на какое-то время теряли зрение не только многие заключенные концлагерей, но также и те, кого гестапо подвергало специфическим способам допросов. Такие периоды слепоты наступали внезапно.
Девушка, очевидно, не видя Вайса или, возможно, едва различая его.
словно сквозь туман, должно быть, почувствовала на себе внимательный взгляд. Она поспешно отвернулась.
— Нина! — решительно сказал Иоганн и, взяв ее за плечи, принудил повернуть к нему лицо. — Нина, — повторил он, — я все о вас знаю!