Зубов не мог скрыть свою неприязнь к этой девице. До сих пор ему не приходилось сталкиваться с изменниками родины.
К Бригитте фон Вейнтлинг, вдове эсэсовского полковника, он с самого начала относился снисходительно. как к поклоннице его атлетического дарования.
Она заказывала себе в варьете всегда одно и то же место в первом ряду и приходила только на выход "два Николь два", а потом немедля исчезала.
Но однажды, стыдясь и волнуясь, она пришла в артистическую. По выражению лица Эльзы Зубов понял, что должен быть более чем любезен с этой дамой.
Он так и вел себя с ней.
Через неделю, докладывая Эльзе о выполнении задания, он с такой обстоятельностью изложил все подробности, что она воскликнула негодующе.
— Ты забываешь, я все-таки девушка!
Зубов недоуменно пожал плечами:
— Я же тебе как старшему товарищу...
Тоненькая, миниатюрная Бригитта Вейнтлинг с тех пор, как она призналась ему, что тосковала в одиночестве после смерти мужа и, повинуясь какому-то чисто мистическому влечению, первый раз одна пошла в варьете, казалась Зубову просто смешным и любопытным созданием.
Ее покойный муж, полковник. обер-фюрер СС, был чиновником расового политического управления партии. Уже вдовцом он вознамерился жениться на Бригитте, не имея удовольствия знать ее лично, но получив от сотрудника управления справку о ее расовой безупречности. Родители настояли на браке дочери. К сожалению, солидный возраст и пошатнувшееся здоровье не дали полковнику возможности доблестно содействовать продолжению столь расово чистого рода.
Бригитта сказала Зубову, что встреча с ним — первый в ее жизни рискованный шаг.
Держала она себя с ним со смешной застенчивостью, но всем знакомым отважно объявила, что это ее дальний родственник, беспечный юноша со странностями (поссорившись с семьей, стал акробатом), которому она намерена оказывать покровительство.
В ее обществе на лице Зубова всегда блуждала улыбка, которую Бригитта приписывала радости свидания с нею.
Зубов никак не мог отделаться от ощущения, что ему вдруг дали роль в пьесе иностранного автора. Но он справлялся с этой ролью, справлялся потому, что, оставаясь самим собой, со спокойным достоинством вел себя со знакомыми фрау Вейнтлинг. А его искреннее любопытство ко всему окружающему они воспринимали как налет провинциализма, как свидетельство некоей интеллектуальной ограниченности, свойственной спортсменам.
Отто Скорцени, гигант, верзила, с лицом, иссеченным шрамами, тоже считал себя спортсменом. Он слыл в Третьей империи великим мастером по части тайных убийств и всегда действовал собственноручно.