– Раздевайся! Догола!
Во время всех этих операций девушка лихорадочно соображала, как можно использовать этот момент. Но даже без всяких проверок и разминок становилось понятным: перипетии последних нескольких суток не прошли для организма даром. Болела каждая клеточка тела, если к ней прислушаться, а уж о послушании этих самых клеточек мозгу и речи быть не могло. Такого тюремщика, как этот маньяк, надо бить только наверняка, потому как второй попытки не представится. Вон как смотрит внимательно, следит за каждым движением занемевших рук и за каждым брошенным в сторону взглядом.
Пришлось в данной ситуации спасать только самое ценное, что у нее было: отвертку. Для этого она, уже сняв кроссовки, в неудобном положении запрыгала на одной ноге и, споткнувшись, завалилась на матрас. Натянувшаяся цепь резко дернула за руку, но зато левая уже нащупала такой желанный инструмент. Одно движение пальцев, и отвертка оказалась засунута под поролон.
– Кидай все сюда!
– Да пожалуйста, носи на здоровье. – Она выполнила требования и в сидячем положении развела руками. – А с этими обрывками что делать?
– Кушать хочешь? – оскалился Ед. – Так сама подумай, как во время стриптиза снять остатки красиво и возбуждающе. Становись к стене и начинай! – И, опершись спиной на решетку, добавил: – Жалко, что трусиков нет, видать, и в самом деле тобой кто не лень попользовался.
Стараясь сконцентрироваться на правильности танцевальных движений, Александра попыталась с некоторым артистизмом дорвать на себе майку, с невероятными усилиями кофту и, уже отбрасывая эти остатки, сделала вид, что оправдывается:
– Ты со мной ничего не бойся, я здорова. Анализы совсем недавно сдавала. А все мужики в конторе вроде тоже регулярно проверяются.
– Ха! Знаю я твои анализы, – ворчал тюремщик, собирая одежду и выбрасывая ее через калитку наружу. – А на твое здоровье мне плевать с Эйфелевой башни! Если не судьба, то вдвоем от СПИДа издохнем.
– Ты что, фаталист?
– Нисколько. Просто много знающий и умеющий пессимист. – Затем приблизился с другой стороны: – Лечь! Вытянуть правую ногу!
Ничего не оставалось делать, как повиноваться. Будь у нее максимальные силы, может, и попробовала бы ударить тюремщика в глаз или, сломав себе пальцы на ноге, порвать ему кадык. А так оставалось только безучастно глядеть, как и вокруг лодыжки застегивается прочнейшая сталь наручников. Даже убей она сейчас этого хиппи, еще не факт, что удастся разомкнуть замок на руке, ключи-то уродец оставил на столе.
– Ну вот, цыпка, пока здесь отдохни и силенок наберись…