Кличка с той поры приклеилась намертво.
Время приближалось к обеду, и зал оказался переполненным. Лопушки, занявшие столик в дальнем углу, были в одинаковых костюмах, дорогих очках с тонкой оправой, и сверкали аккуратными проборами коротких причесок. Бывшая комса.
Рядом с ними сидел лысый дедок в старом потертом пиджачке и дешевом батнике, из-за ворота которого выглядывал краешек непонятной татуировки. По виду типичный бухгалтер, мотавший срок за финансовые махинации. Вовка так и подумал, решив, что старик и будет вести расчеты.
– Ну что, братишки, хрусты приготовили? – едва присев за столик, приступил бригадир к делу.
– И давайте по-быстрому. Раз срослось, перетерли, посчитали, разбежались, – радостно осклабился Квадратный.
Левый терпила, бросив отчаянный взгляд на своего товарища, упрямо выдвинул вперед острый подбородок.
– Мы вам ничего не должны!
– Погоди, погоди! Как это не должны? На терке счет вам выставили? Вы согласились? – пришел в изумление всем своим нехилым туловищем Малыш.
– Мы не соглашались, – тоненьким писком отозвался правый лопушок.
– Но промолчали? – уточнил Вовка
Крыть комсе было нечем. Даже они знали – промолчал, значит согласился.
– То есть деньги вы не принесли? – продолжал наседать бригадир.
Лопушки синхронно покачали головами. Нет, не принесли.
– Ты понял, Малыш? – лениво процедил Вовка, сжимая пудовые кулаки. – Мы к ним приехали как люди, а они? Они нас просто кинули. На бабки кинули, если ты не въехал. А знаешь, что будет дальше? Дальше вся Москва над нами смеяться будет… – и рявкнул, нависая над комсой: – Вы за кого нас держите, фраера ушастые?!
– Вы, че, б…, совсем тему не рюхаете?! – добавил жути борец, приподнимаясь со стула. Выглядело это как второе пришествие Кинг-Конга.
Лопушки испугано дернулись назад. Неожиданно подал голос старичок, до того скромно ковырявший вилкой в салате:
– Погодите, молодые люди. Как я понимаю, предъява была за оскорбление?
Братва недоуменно переглянулась.
– Ты, мужик, чего в базар встреваешь? – ласково осведомился Квадратный.
– Мужики в поле капусту собирают, – с отеческой ноткой в голосе разъяснил дедок. – Базарят бабы на лавочке. А я с вами беседу беседую. Могу разговор разговаривать.
– Я, что-то, не пойму, бригадир, – изобразил бритым черепом удивление Малыш. – Нас здесь что, за лохов держат?
– А вы есть лохи, – охотно поддержал его старичок. – Трете за базар, а сами людей поносите почем зря.
Он был прав, и братва это знала. Называть собеседника прозвищем девицы нетяжелого поведение было крайне нежелательно. Малыш своим неаккуратно вставленным междометием, только что превратил выигрышную тему в полный отстой. Вовка, тем временем, лихорадочно искал выход их создавшейся ситуации.