Но он первым делом заставит Эбби заплатить за то, что поставила его в такую ситуацию. О, да, он будет страдать не один.
Спенсер смог ответить спокойным голосом.
— Я был бы счастлив, показать детям кинетоскопы.
Наградой ему стал восторженный крик маленьких сорванцов и оптимистическая улыбка Эбби. Они почти заставили его отречься от обещания. Вместо этого он стиснул зубы и бросился в ад.
Следующий час прошел ошеломительно. Дети бомбардировали Спенсера всюду, сначала осторожно и в стороне, но вскоре уже ползали рядом с ним. Сначала они смотрели из–за его плеча, потом он присел, чтобы показать маленькому мальчику с оленьими глазами, как работает кинетоскоп со сценой у озера. Вскоре они дергали его за руки, чтобы потянуть к этому или тому прибору, потом брали его за руку своими крошечными, хрупкими ручками, игнорируя его напряжение.
Последняя атака наступила, когда Спенсер отодвинулся к своему любимому креслу, чтобы избежать нападения. Пострел с редкими зубами по имени Лили, которая ранее оплакивала потерю сосисок, смело последовала за ним и с трудом залезла ему на колени.
Со всей серьезностью она протянула одну из коробок Спенсеру.
— Я не могу заставить ее работать, сэр. Я смотрю в нее, но ничего не вижу. — Ее нижняя губа задрожала, будто она сейчас заплачет, Спенсер почувствовал, как скрутило внутренности.
Все что ему нужно в конце этой полной бедствий ночи — рыдающий ребенок. Рыдающий милый ребенок с буйными черными завитками и проникновенными синими глазами. Черт побери.
— Смотри, Лили… — Спенсер неохотно взял у девочки коробку, нацеленную на его грудь, и направил другой ее конец на камин слева. — Ты должна повернуть ее к свету. Необходимо чтоб с другого конца был свет — от свечи или огня.
Он переместил ее так, чтобы девочка могла посмотреть в глазок, и лицо ребенка сразу изменилось от отчаяния до веселого удивления.
— Вижу лошадиные скачки. — Лили посмотрела на Спенсера. – Как заставить лошадей двигаться?
Он не смог сдержать улыбки.
— Смотри, — сказал Спенсер и, схватив ящичек обеими руками, сжал веревки, расположенные внутри.
Затем он начал тянуть их по очереди, заставляя лошадей внутри подпрыгивать, Лили закричала от восхищения.
— Они — скачут! Смотрите на них, они скачут!
К кому в горле у Спенсера прибавился сдавленный смех.
— Это не так интересно, как настоящие скачки, но, по крайней мере, ты можешь управлять победителем.
Наблюдать, как вся энергия Лили сосредоточилась на немного глупой картинке, было для Спенсера сродни великой пытке. Если бы не его военная рана, это, возможно, была бы его собственная дочь, сидящая у него на коленях и держащая кинетоскоп с непочтительной небрежностью молодости и глупости.