Но это совершенно не являлось оправданием. Виконт наклонился вперед, чтобы сжать ее одетые в перчатки руки и отказался их отпускать, когда девушка попыталась вырваться.
— Простите меня. Я не хотел быть таким грубым…
— И все же Вы именно таким и были. Должно быть, это у Вас от рождения. — В этот момент, она выглядела столь же надменно, как и любая глубоко оскорбленная мисс и больше женщиной «высокого социального положения», чем она себе представляла.
— Я заглажу свою вину. Думайте о следующих нескольких неделях как об увеселительной поездке в Лондон. У меня есть кое–какие обязанности в Парламенте, но когда я смогу освободиться, то покажу Вам наши достопримечательности.
— О? Вы сможете пожертвовать таким огромным количеством времени вашей службы в Парламенте ради фиктивной жены?
Ее сарказм заставил его вздрогнуть.
— Я сделаю все возможное.
Эбби отказалась встречаться с ним взглядом, без всякого выражения смотря в окно на заходящее солнце. — Не беспокойтесь. У меня совершенно нет никакого желания осматривать достопримечательности.
Виконта встревожило, что ее руки, которые он держал в своих, были абсолютно неподвижны. — Но ведь в Лондоне так много великолепных мест, заслуживающих внимания. Мы могли бы прокатиться на лодке вдоль Темзы…
— Это едва ли сравнится с плаванием на Озере Эри.
Дельное замечание. — Мы могли бы посетить Лондонский Тауэр.
— Это там, где казнили всех предателей? — Она преувеличенно вздрогнула. — Нет уж, спасибо.
— Тогда, как насчет… — Он усиленно ломал себе голову над тем, что бы еще предложить. — Театра? Мы могли бы посмотреть каждую пьесу.
— Знаете ли, у нас в Америке тоже есть театры. — Девушка бросила на него прохладный взгляд. — Но если у вас есть еще и стофутовые водопады или дикая буффало [2], я с удовольствием бы их осмотрела.
— Я не думаю… — Тут Спенсер уловил проблеск озорства в ее глазах.
Да ведь маленькая шалунья дразнила его. Выпустив ее руки, он откинулся на спинку сиденья.
— Вам доставляет удовольствие смотреть, как я выпрашиваю у Вас прощение, да?
Эбби сверкнула открытой озорной улыбкой.
— А Вам не кажется, что после того, как великий виконт Рейвенсвуд уверил меня, что скорее предпочтет обманывать всех своих друзей, нежели будет действительно женатым на мне, я заслужила право немного развлечься?
— Когда вы представляете ситуацию в таком свете, полагаю что да.
Если бы она только знала, как охотно он бы воспользовался случаем быть на ней «действительно женатым» при других обстоятельствах.
Поскольку они ехали в полном молчании, виконт позволил себе погрузиться в фантазии об их воображаемом браке. Каждое утро он бы просыпался с ней в одной кровати. После завтрака она бы провожала его точно таким же нежным поцелуем, как тот в саду. А вечером она бы использовала его светские обязанности, как предлог потанцевать и побыть в его объятиях. Не то чтобы он нуждался в каком–то предлоге, будь девушка действительно его женой. У них могли бы быть их личные домашние вечеринки в его спальне с их собственной неповторимой музыкой — звуками страстных любовных ласк.