Спенсер откинулся на подушки. Да, если он не хочет совершить ошибку этим вечером, ему следует относиться к ней так, как все лорды относятся к своим женам – с почтительным безразличием. Он должен найти способ противостоять ее чарам.
Думай о работе, твердил он себе. Тогда наверняка все получится.
Приехав домой, виконт начал готовиться к вечеру. Он заставлял себя думать о парламенте, о предлагаемых актах, об идеях сэра Роберта Пила насчет городской полиции. К тому времени, как Спенсер постучал в дверь спальни Эбби, смежной с его собственной, собираясь сопровождать ее вниз, он был горд тем, как ему удалось восстановить контроль над своими желаниями. В конце концов, она всего лишь обычная симпатичная женщина. В ней нет ничего, что могло бы заставить его потерять голову.
Затем миссис Грэхем открыла дверь, и весь его с таким трудом обретенный контроль обратился в прах. Его жена выглядела даже прекрасней, чем он помнил. Многочисленные складки украшенного драгоценными камнями зеленого шелка спадали от завышенной талии до пола. Изысканная вышивка покрывала платье тонким, похожим на паутину узором, а множество вырезанных из шелка фестонов [1] украшало подол.
Но нижняя часть платья его не волновала, а вот верх заставлял его пульс бешено биться. Милостивый Боже. С волосами, свободно уложенными вокруг головы и низким вырезом, она выглядела настолько привлекательной, что могла разрушить самообладание любого мужчины. Он не сможет пережить этот вечер, ни разу не поцеловав ее. Он не выдержит даже поездку в карете. Она окажется в его объятиях так быстро, что не успеет и вздохнуть.
— Оно не подойдет. – Спенсер с трудом сглотнул.
Горничная француженка, молчаливо ожидавшая его реакции, сказала:
— Месье?
Он судорожно пытался найти объяснение своему оцепенению, не показывая своей уязвимости, но смог придумать только одно:
— Она не выглядит респектабельной. – Радуясь удачному объяснению, виконт поспешно продолжил: — Никто не поверит, что она моя жена, ведь она выглядит как… — он искал менее обидно слово. – Ночная пташка.
Увидев, что горничная выглядит озадаченной, он добавил по–французски:
— Une fille de joie.[2]
Эбби и горничная с ужасом уставились на него.
— Pardonez moi, месье, [3] - запротестовала служанка. — Но это писк сезона. Очень красивое платье для мадам, non? Она словно королева, а не fille de joie.
— При других обстоятельствах, я бы согласился, но нынешняя ситуация очень деликатная. Этим вечером она должна показать себя пристойной замужней женщиной, а это платье слишком открытое. — Спенсер заставил себя говорить разумно. – Оно просто не подойдет. Слишком низкий вырез.