— Могу себе представить, — заметил Якоб.
Пауль, продолжая ругаться, теперь перешел на племянницу:
— Вот глупая девчонка! Почему она не подождала Альберта? Парень специально вернулся, чтобы ее забрать.
— Труда мне уже рассказывала, — сказал Якоб. — Только почему Альберт сразу не взял ее?
Пауль опустил глаза и пожал плечами:
— Марлена сказала, что для нее еще слишком рано возвращаться. А ехать с Дитером… Ну, ты сам понимаешь.
— Не понимаю, почему Бруно разрешает мальчишке повсюду разъезжать на машине, — согласился Якоб. — Осталась-то всего пара месяцев до октября, когда Дитеру исполнится восемнадцать. Тогда у родителей не будет каждый раз болеть голова, что ребенок попался.
— До сих пор не попался, — ответил Пауль. — Ездит он аккуратно. — Затем снова стал горячиться. — Однако постоянно распускает руки. Вот почему Марлена, наверное, и решила, что безопаснее ехать с этими двумя парнями. И ошиблась. Могу поспорить на что угодно, Якоб, легко отделаться от тех типов ей не удалось. А она не такая девушка, чтобы сдаться. Боюсь, с ней что-то случилось.
Когда в тот четверг Якоб вечером вернулся с работы, сына не было дома. Труда, протирая тряпкой окно в комнате Бена, высматривала его. Ужинать они сели вдвоем. Якоб рассказал о беседе с Паулем, закончив:
— Пауль считает, что с дочерью Эриха что-то случилось.
Труда убрала грязную посуду со стола, переложила остатки ужина в кастрюлю и поставила ее в холодильник.
— Будем надеяться, — мрачно добавил Якоб, — что Пауль ошибается.
Труда резко к нему повернулась:
— А при чем тут мы? Я, конечно, надеюсь на благополучный исход дела для девушки, для Марии и Эриха. Но нам не о чем волноваться. Мы никак не связаны с этим делом!
Якоб поднял руку, пытаясь ее успокоить:
— Ничего подобного я и не имел в виду. — Помедлив несколько секунд, он продолжил: — Я только подумал, что несколько ночей Бену лучше побыть дома.
— Зачем? — сердито спросила Труда. — Запирать его только из-за того, что какая-то дурочка не нашла дороги домой? Она исчезла не здесь, а в Лоберге. В жизни Бена и так нет ничего, кроме простора полей и открытого неба. Лиши его свободы, и что у него останется?
В марте 1979 года у Труды не случайно проснулась материнская любовь. С самого начала это чувство было скорее стыдом и инстинктом. Тем самым инстинктом, побуждавшим любое животное защищать свое потомство. Может, все дело было в том, что предложение посетить профессора исходило именно от Теи Крессманн. А если так, тогда многое становится понятным.
Уже во время поездки к врачу Труда почувствовала внутри какое-то легкое жжение. В вагоне было тихо, попутчиков мало. Бен сидел у окна, крайне напуганный скоростью поезда и множеством новых впечатлений, с удивлением рассматривал быстро меняющийся ландшафт. Деревни, время от времени вокзал какого-нибудь городка, просторные поля, луга, пашни, пасущиеся коровы, огороженный выгон для лошадей и пасущиеся у железнодорожной насыпи овцы.