— Почему она такая?.. Ну, как бы из двух половинок… Конской и человеческой. Такая вся тонкая и нежная…
Рафаил сказал тихонько:
— Говорят, Господь создал ее, когда решил, что может сделать нечто совершенное. Но когда он начал новую идею воплощать в жизнь, ему пришла идея еще ярче… Он бросил начатое, это она и оказалась, а сам торопливо сделал человека. Потому она одна-единственная! У нее нет племени, рода. Нет даже пары. Ей суждено оставаться одной навеки…
— Понял, — ответил Адам, — понял… Значит, в раю есть место и для печали?
Расставшись с Рафаилом, он долго бесцельно бродил по саду, пока не увидел мелькнувший вдали среди зелени золотой блеск.
Солнышко вздрогнула, когда он проломился к ней наперерез, ее высокие брови взлетели, а девичьи груди вздрогнули и застыли, собравшись в тугие комки.
— Как ты меня напугал!..
— Извини…
— Что-то случилось? Ты нашел похожего на себя?
Он помотал головой:
— Нет… Да ладно, потом как-нибудь отыщу. Я только сейчас узнал, что не только я одинок, но и ты…
Она ответила с холодком:
— Я не страдаю от одиночества!
Он развел руками.
— Тебе хорошо. А я вот…
Она спросила с недоверием:
— Страдаешь?
— Да, — ответил он. — Может, не очень сильно, но все-таки… все ходят парами, только я вот…
Она фыркнула:
— Может быть, тебе как раз не понравится быть в паре.
Он подумал, снова развел руками.
— Может быть. Но сейчас я завидую любому зверю. Вон, смотри, птицы вместе вьют гнездо, а вот двое барсуков роют нору…
Она засмеялась:
— У нас не так сложно! Кони и антилопы просто устраивают лежбище там, где ходят!
Он сказал с надеждой:
— Давай устроим? Я не знаю, что нужно для человека.
— Можем попробовать, — ответила она с сомнением.
Адам воспрянул духом, Солнышко видела, как он обрадовался, и сама повеселела, расхохоталась. Вдвоем, весело толкая друг друга, унеслись на другой конец сада, там поляна в цветах, вокруг высокие деревья и кустарники, поборолись, шутливо стараясь свалить друг друга, наконец рухнули оба, изможденные не столько от усталости, сколько от мощного запаха цветов, свежего воздуха и пьянящего аромата всей поляны.
Их с такой силой тянуло друг к другу, что они, не расцепляя объятий, катались по поляне, лежали, прижимаясь друг к другу, постигая свои тела и наслаждаясь новыми непривычными и такими мощными чувствами.
Высоко в небе, охватывая весь мир одним взглядом и мгновенно постигая в нем все, от движения облаков и подземных вод до шевеления усика мельчайшего насекомого, Люцифер с интересом рассматривал заснувших в объятиях изнемогших в ласках Адама и Солнышко.