- Не думаю, что вам позволят войти в нашу крепость, - предупредил маньчжур Волков, заставляя коня развернуться. - Ваши корабли встретят на реке.
- Мы можем отправляться? - елейным голосом, не глядя на сунгарийцев, произнёс старик.
- Да, конечно! - воскликнул Иван. - Я вас не задерживаю.
- И всё же мы желаем говорить с варварами в их городишке, - процедил молодой, плотного телосложения маньчжур в дорогих одеждах.
- На то будет воля Неба! - поклонился ему старик.
Спустя немногим более часа, суда их продолжили свой путь вниз по течению реки. Дюжина пар глаз внимательно провожали их, проплывающих мимо высокого берега Сунгари, на котором стояла застава.
- Не нравятся они мне, товарищ лейтенант, - покачал головой радист. - И корабли ихнеи не нравятся.
- Миша, они не новые винтовки с оптикой, чтобы всем нам нравится, - похлопал его по плечу Волков.
- Ничо, Михайла! - хмыкнул Фрол. - Мне, вона, ушканы местные тоже не по нраву, однакож ем!
Лейтенант тем временем качал головой, посматривая на выданные ему в Сунгарийске наручные часы. Шестеро караульщиков, высланных в конный дозор, уже порядком задерживались. Такое бывало частенько, однако Волков каждый раз бывал этим фактом недоволен. После того как маньчжуры скрылись с глаз, Иван поймал себя на мысли, что его гнетёт нечто. От разговора со стариком в его душе остался весьма неприятный осадок. То ли льстивые речи маньчжура пришлись не по вкусу лейтенанту, то ли больное лицо переговорщика. Как бы то ни было, чувство тревоги не уходило.
- Семёнов! Фрол!
- Слушаю, товарищ лейтенант! - козырнул старшина, подскочив к Волкову.
- Возьми Агея и его брата, - приказал Иван. - Осмотритесь с Лысухи.
- Опасаетесь войска маньчуров ентих? - прищурил глаз бывший нижегородец.
- Не знаю Фрол, не знаю, - проговорил начальник заставы. - Всё может быть.
Старшина картинно вздохнул и направился к даурам, стоявшим ещё на стене:
- Эй, браты! Айда со мною!
Лысухой пограничники называли высокую сопку, возвышавшуюся над округой. С её каменистого верхушки открывался отличный вид на реку. Вскоре бывший нижегородец, прежде приказав одному из дауров взять небольшой запас еды и воды, вышел из-за ворот и направился к лесу, ворча себе под нос. Прошагав добрые полтораста метров, троица скрылась в густом кустарнике, росшем на опушке.
Из оставшихся на заставе девяти бойцов Волков отправил отдыхать пятерых, остальные заняли места на наблюдательных пунктах стен и башни. Иван, щурясь от яркого солнечного света, поднялся на стену, чтобы обойти её по периметру. Ясный летний воздух звенел тишиной, и никакой посторонний звук не нарушал её. Лёгкий ветерок мягко обдувал лицо Волкова, который, расстегнув ворот льняной рубашки, стоял на северной, обращённой к лесу стене. Благодаря этому ветру на заставе не было той надоедливой мошки, что донимала людей, начиная с середины июня.