- А ты откуда это знаешь? Да говоришь ли ты мне правду? - спросил маньчжура Волков.
- Да, я говорю правду! - буквально выплюнул эти слова пленник, вытирая лицо полами кафтана.
Далее он рассказал, что всадники должны заставить уйти в Маньчжурию тех туземцев, что живут на нижнем Шунгале, поблизости от варварской крепости.
- Опять варварской? - переспросил Ивана Волков. - Почему вы считаете нас варварами?
- Потому что вы - не они, - пояснил Семён. - Они горды, они чванливы. У них своя правда и иначе как силой, вы их не заставите считать вас ровней.
- Ясно, - хмуро кивнул лейтенант. - Кто командует отрядом, откуда он? - Снова перешёл к вопросам офицер.
- Имя военачальника Мацан, а откуда он прибыл - не знаю. Говорят из земель восточной Халхи. - отвечал маньчжур.
- Зачем? - нахмурился лейтенант.
- Я же говорил! - нервно пояснил пленник. - Увести наших данников!
Между тем дождь явственно утихал и вскоре лишь крупные капли воды падали с высоченных сосен, когда порыв ветра заставлял их кроны раскачиваться. Стало холодно, и Волков с нетерпением ожидал возвращения Фрола, чтобы поскорей возвращаться на заставу. А пока допрос пленного продолжался. Выяснилось, что в Гирине есть пушки, подаренные ещё Минам заморскими варварами, о которых пленник слыхал от других воинов. Сейчас несколько оных варваров находилось в войске гиринского футудуна Сабсу.
- Заморские варвары? - удивился Волков. - Что за люди?
- Не знаю, я их никогда не видел, - пояснил пленник.
- Ясно, - кивнул офицер, задумавшись.
Вскоре он что-то решив для себя, Иван спросил пленника о дальнейших намерениях Сабсу и его войска.
- Он должен оборонять Гирин и заставлять уходить солонов и дючер на юг.
- А наша застава? Они знают про неё?
- Знают! - часто закивал маньчжур.
- Семён! - позвал даура офицер. - Иди, встречай наших. Я сейчас буду.
Даур, кивнув, забрал с полянки свои вещи и рюкзак Ивана, после чего скрылся за ветками кустарника. Офицер же направился к замершему пленнику.
Семён присел на пригорке близ звериной тропы и принялся осматриваться вокруг. Серое небо, затянутое чёрными тучами, всё ещё ронявшими на мокрую землю крупные горошины уходящего на запад дождя, стремительно темнело.
- Скоро совсем стемнеет, - заметил появившийся на опушке Волков, вытиравший тускло блеснувший штык-нож о кусок тряпицы.
- Да, - согласился Семён. - Поспешать к заставе надо, лейтенант, чую я, недобро дело.
***
Путь до заставы занял гораздо больше времени, чем предполагал Волков. Лейтенант опасался за коней - несшие на себе по два человека каждый, они легко могли повредить себе ногу на скользкой жиже, а на лесных тропах из-под земли частенько выступали мокрые корни деревьев. Кроме того, остывающий сейчас на злополучной полянке маньчжур говорил, что один из отрядов конников вполне мог атаковать небольшой острожек северян. Но даже этот факт мерк в сознании сунгарийского офицера на фоне предательства дауров. В связи с этим происшествием Иван Волков договорился со своим тёзкой об умолчании этого факта - не следовало людям говорить об этом поступке бывших пограничников. Даур понимающе согласился и обещал молчать. Даурский народ, который по замыслу Ангарска, должен будет стать главным союзником сибиряков, и так был окружён повышенным вниманием со стороны русских. Жизнь дауров, а особенно тех, кто жил в непосредственной близости от поселений ангарцев, постепенно и неуклонно менялась - в даурских городках и деревнях появлялись церквушки, а при них и школы. Строились бани - в устроенный быт амурцев настойчиво входила личная гигиена. Тут конечно многое зависело от князцов и вождей и, надо сказать, подводили они не часто. Частыми гостями становились не только рекрутёры и врачи, но и бригады агрономов, которые выдавали пахарям, а именно так переводилось самоназвание дауров, пшеницу, картофель и другие культуры, а также активно внедряли новые для своих подопечных способы ведения хозяйства.