— Что случилось? — спросила Луиза.
— Он вернулся. Тогда-то и выяснилось, что он отсутствовал. По его словам, совершил кругосветное путешествие и понял, что обязан в корне изменить свою жизнь. Создавать миссии.
— Откуда тебе все это известно?
— Часть моей работы — собирать сведения о людях в бедных странах, строящих широкомасштабные планы. Однажды они с большой долей вероятности обратятся за помощью, попросят денег, ведь объем средств, какими они якобы владели, оказался завышен. Или мы попадаем в центр неосуществленных планов и должны убирать за мошенниками, приехавшими сюда надувать бедняков и наживаться самим.
— Но Кристиан Холлоуэй был богат с самого начала?
— Заглянуть в жизнь богачей весьма трудно. Они располагают необходимыми ресурсами, чтобы установить хитроумные дымовые завесы. Никогда нет полной уверенности, есть ли у человека что за душой или за якобы хорошей ликвидностью на самом деле таится банкротство. Такое случается ежедневно. Гигантские нефтяные компании или концерны вроде «Энрона» внезапно рушатся, словно от невидимых взрывов. Никто, кроме самых посвященных, не знает, что происходит. Они либо сбегают, кончают самоубийством, либо апатично ждут наручников. Словом, вполне достаточно, что в прошлом Кристиана Холлоуэя кудахтали миллионы несушек. Но, как обычно, слухами земля полнится. Домыслы расцвели пышным цветом, когда Кристиан Холлоуэй вдруг превратился в добропорядочного человека и решил помогать больным СПИДом. Об этом, естественно, много чего втихую говорят.
— Что же именно?
— Я полагаю, ты та, за кого себя выдаешь, — страдающая мать Хенрика и никто другой?
— Кем же мне еще быть?
— Например, любопытной журналисткой. Я лично предпочитаю журналистов, которые засыпают то, что другие пытаются откопать.
— Ты хочешь сказать, что правду надо скрывать?
— Скорее, что ложь не всегда следует разоблачать.
— И что ты слышал о Кристиане Холлоуэе?
— То, о чем, собственно, нельзя говорить вслух. Даже шепот иногда звучит как крик. Мне известны вещи, раскрыв которые я вряд ли бы прожил более суток. В мире, где человеческая жизнь стоит не дороже двух пачек сигарет, необходимо соблюдать осторожность.
Ларс Хоканссон подлил себе вина. Луиза покачала головой, когда он протянул ей бутылку с красным южноафриканским вином.
— Хенрик часто удивлял меня. Прежде всего, когда пытался выяснить, сколько на самом деле стоит человеческая жизнь. Он устал от меня и моих друзей, считал, что мы слишком уж обобщенно рассуждаем о малой ценности человеческой жизни в бедных странах. Хотел выяснить настоящий прейскурант. Каким образом — я не знаю. Он легко заводил друзей. По всей видимости, посещал места, куда ему отнюдь не следовало ходить — нелегальные бары, темные закоулки, которыми кишит этот город. Но именно там находишь тех, кто торгует смертью. Он рассказывал, что за тридцать американских долларов можно нанять киллера, готового убить кого угодно, не спрашивая зачем.