Пока не происходит никаких особых событий, поочередно вызываю на мостик командиров боевых частей. Осведомляюсь о состоянии техники, о замечаниях по вахте, о том, как вообще держатся и несут службу наши люди. И поскольку от всех подразделений выделяются дополнительные наблюдатели, говорим с каждым командиром и о претензиях к ним.
Потом на якорной стоянке наблюдателей специально собирал и вразумлял комиссар корабля. Линию по отношению к ним мы взяли такую: пусть каждый не только учится распознавать разные плавающие предметы, которых в море всегда хватает, но и возьмет на себя больше ответственности за свои доклады, а не бьет тревогу, когда и сам чувствует, что ему просто что-то померещилось в волнах.
А старпому не дает покоя новое противоминное защитное устройство. После того как на циркуляции палубу чуть-чуть захлестнуло волной, обмотка, в который уж раз, заискрила и дала дымок. Пришлось, конечно, отключать питание. Латышев и электрики «приводят в чувство» свое капризное заведование.
— А что будет, когда начнутся осенние штормы? — ворчит Иван Иванович Орловский. — Не нравится мне, товарищ командир, это хозяйство.
Мне тоже не нравится — с размагничивающим устройством действительно много мороки. Но что поделаешь, если лучшего пока нет! Решаем при первой же возможности переделать кожух над ватервейсами, чтобы он более надежно защищал обмотку от воды.
Разговор об обмотке прерывает доклад с КДП. Дальномерщик Григорий Подгорный обнаружил справа по курсу в полумиле от корабля плывущего человека. Скоро его рассмотрели и сигнальщики в стереотрубу. Человек плывет к кораблям, машет рукой.
Уменьшаю ход и подворачиваю навстречу пловцу. Миноносцы, на которых еще не знают, в чем дело, повторяют маневр «Ташкента». Еремеев настороженно следит за моими действиями. Мы со штурманом уже научились понимать друг друга без лишних слов. Знаю: если подойдем слишком близко к кромке военного фарватера, он вовремя предупредит.
Вдруг прямо по носу появляется немецкий бомбардировщик. Он летит встречным курсом очень низко, почти на бреющем. Наши зенитные автоматы открыли огонь, застрочили и пулеметы. Самолет несется вдоль строя кораблей, весь окруженный разрывами снарядов. Потом пытается отвернуть, но уже поздно. «Юнкерс» плюхается в воду, отскакивает от нее, как на пружинах, и плюхается снова, теперь уже окончательно. Мгновение — и он скрывается под водой.
Сразу вспоминаю про плывущего человека, о котором совсем было забыл в горячке этой минуты. До него уже не больше ста метров. Чтобы не задеть пловца винтами, приходится дать задний ход. Фрозе командует спуском барказа.