— Но, Дарья Васильевна… — начала Маргарита, потерянно глядя на меня.
— Что — Дарья Васильевна? Это работа, Рита, работа и ты… — мне не удалось продолжить воспитательную речь, потому что в кабинет впорхнула Аня и заявила с триумфальным видом:
— Дарья Васильевна, он пришел!
— Кто он?
— Но, Дарья Васильевна, вы же потребовали, чтобы он был здесь ровно в два… А сейчас, — она взглянула на монументальные часы, висящие на стене кабинета, — двадцать минут третьего. Опоздал немного…
«Черт, это явился Лудовин… — сообразила я. — И мне нужно поговорить с ним с глазу на глаз… Но не могу же я выставить из кабинета инженера по технике безопасности, когда вопрос как раз и касается этой самой техники безопасности!»
— Пусть заходит, — скомандовала я, поскольку иного выхода из ситуации не намечалось.
Лудовин вошел в кабинет, высокий, лохматый, все в той же потертой куртке, прохромал длинными ногами к столу.
— Еще раз здравствуйте… — он взглянул на Риту. — С Маргаритой Николаевной мы сегодня виделись…
— Здравствуйте, Роман Петрович, — ответила Рита.
Ого! Она уже помнит, как его зовут. Надо же!
Он улыбнулся Рите, сел, не дожидаясь приглашения, откинул прядь волос с лица и уставился на меня.
— Вы вызывали меня?
Откуда в нем такая уверенность в себе? Какой-то рабочий второго разряда, второразрядный рабочий.
— Вызывала… Хотела, чтобы вы написали более подробную объяснительную, чем та, что вы изволили сочинить.
— Вам не понравилось? — спросил он. — Я… возможно, я погорячился и написал лишнее.
— Что значит, понравилось или не понравилось? — возмутилась я. — Да, вы погорячились, Роман Петрович! Пожалуйста, будьте так добры, перепишите ее, изложите все конкретно, по делу, распишите в деталях, что и как произошло. С вами же проводился инструктаж, не так ли? Вы напишите, я знаю, гораздо лучше… прочтите, вот, что вы писали, — я достала из сумки и подала ему свернутый листок бумаги, поймав удивленный взгляд Маргариты.
— Готов прочесть, но вовек не упражнялся, чтобы писать всякие там бумаги. Не писатель я…
— Вовек? А мне показалось, что у вас прекрасный слог, — съязвила я. — Не скромничайте, Роман Петрович, не скрывайте свои таланты!
— Скрываю? Я? Где и когда?
— Читайте, что вы написали, берите бумагу и переписывайте! Здесь и сейчас! — рявкнула я, вырвала из лотка чистый лист бумаги, достала из настольного органайзера ручку и протянула ему, желая как можно скорее прекратить на глазах развивающийся балаган.
— Извините, — сказал он, встал и огляделся. — Писать здесь?
— Здесь! Садитесь и пишите! Я жду! И поскорее! Маргарита Николаевна, вы можете идти!