— Романтики захотелось? Благотворительностью решили заняться? — завел уже ставшую традиционной песню Суриков. — У нас все кадры — пенсионного возраста, монтажный кран на приколе стоит, образца прошлого века! И финансирование неустойчивое, ну что такое местный бюджет? Я бы, пока не поздно, отказался от этого проекта и уступил бы его Гладилину.
Мне совсем не хотелось вступать в дискуссию, но последние слова вывели меня из себя.
— Подлее замов не встречала! — рявкнула я. — Хорошая пойдет молва, если мы сейчас откажемся от проекта! Кроме того, ты не забыл, что на подходе новая техника?
Короче, мы в очередной раз не на шутку сцепились с Суриковым, но в конце концов этот конформист пожелал усластить ложкой меда бочку дегтя, которую старательно вылил на меня, и попытался рассказать анекдот о муже, невпопад вернувшемся из командировки.
— Право, не до шуток, Миша, — оборвала его я. — Много и без них забот.
Суриков обозвал меня недобрым, но нормативным словом и удалился, но вскоре в дверь просунулась Аня.
— Дарья Васильевна, ваше кофе…
— Ваш кофе, Анна! Ваш! Кофе — мужского рода! — рявкнула я.
Аня моментально скрылась за дверью и появилась минуты через три… без кофе, но с поджатыми губами, всем своим видом демонстрируя оскорбленное достоинство.
— Дарья Васильевна, простите, но у вас опять отключена внутренняя, — бесстрастно объявила она. — К вам пришел этот… Лудовин…
— Это еще кто такой? По какому вопросу? Он предупреждал?
— Инженер по ТБ говорит, вы его вызывали, чтобы он лично явился, с объяснительной по вчерашнему случаю, — процедила Аня.
Вчерашний несчастный случай… Ч-черт, и когда я такое говорила? Ах, да, я же сказала это, когда давала интервью «Городским новостям»! А если и сказала, то отчего Маргарита понимает все так буквально?
— Аня, скажи, что мне некогда, пусть напишет и отдаст инженеру…
«Впрочем, — вдруг подумала я. — Наверное, стоит поговорить с этим типом лично и прочитать, что он там понаписал, чтобы держать руку на пульсе, кто его знает, что раздуют из этого случая. Тем более, Гладилин спит и видит, как мы обанкротились и пошли по миру. Нет, успокаиваться нельзя, и я не буду Дарья Цветова, не разведав, кто там виноват».
— Подожди, Аня… пусть он заходит, у меня есть минут десять… — сказала я вслед уходящей секретарше.
— Здравствуйте, — мрачно сообщил герой дня, войдя в кабинет и остановившись у двери.
Был он высок и небрежно одет, сразу видно, безнадежный работяга.
— Проходите, присаживайтесь. Вы принесли объяснительную? Давайте ее сюда.
Он прошел и уже собрался садиться на один из стульев, окружавших длинный стол для заседаний, как вдруг замер и совершенно беззастенчиво уставился на меня.