— Почерк-то его, но, как мне кажется, предназначалась записка вовсе не для танцоров и на двери поначалу не висела. Попросту — она не имеет никакого отношения к участию или неучастию Эрни или Лицедея в представлении.
Наступила тишина.
— Что касаемо меня, — веско проговорил Фокс, — то я целиком принимаю вашу версию, сэр. — Он поднял руку. — Послушайте, — вдохновился он. — Подождите! Я скажу… Я уже на полпути…
— Ну-ну, вперед, мой друг.
— Во вторник днем приходил сын садовника с запиской для Лицедея, чтобы он — обязательно сам — наточил косу и прислал ее. Лицедей тогда ездил в Биддлфаст. Записку принял Эрни. На следующее утро — так ведь? — парнишка пришел за косой. Коса была еще не готова, и Эрни сказал ему, что ее принесут позже. Каково?
— Вы на верном пути.
— Так-так. Значит, Эрни заточил косу и в среду действительно отнес ее в замок. Получается, что Эрни не передавал сыну садовника записку от Лицедея. Но это вовсе не значит, что он таковой не писал. А что же это значит?
— Вы чертовски близки к цели.
— А это означает, что Эрни захватил записку Лицедея, где речь шла о косе, и сначала сам повесил ее на гвоздь, потом сам же снял — когда его послали за отцом, — но в каморку не заходил. А пока старик дремал после обеда, сынок облачился в его костюм, примчался в замок и сунул всем под нос эту записку. Вот так!
— Ну, Братец Лис, вы прямо грудью прорвали финишную ленту!
3
— Не сказать чтобы это открытие позволило нам вырваться далеко вперед, — с сомнением в голосе произнес Аллейн. — Пара лишних шагов к цели — не более того.
— И все-таки, в чем-то оно нам помогло? — поделился своим размышлением вслух Фокс.
— Теперь мы знаем, что было у Эрни на уме перед представлением. Он сам рассказал нам, как радостно он побежал к фургону, одетый в костюм Лицедея. Сбылась его давняя мечта! Он будет исполнять главную роль! Нервы его были предельно возбуждены. Ведь на самом деле Эрни — никакой не деревенский дурачок. Он просто эпилептик — со всеми вытекающими отсюда последствиями.
— Вроде навязчивых состояний?
— Вот именно. Приезжает он в замок и отдает братьям записку. Дублер одевается в костюм Эрни, записку относят доктору Оттерли. Пока для Эрни все складывается как нельзя лучше. Он прямо из кожи вон готов вылезти, чтобы станцевать все как следует. Не исключено, что в этот момент он вспомнил о жертве, съеденной нами вчера за обедом, и решил, что это Мардианский камень в благодарность принес ему удачу. Или что-нибудь в этом роде… — Аллейн замолчал, потом заговорил совсем другим тоном: — Как говорят, кровь всегда требует другой крови. Могу поспорить, что Эрни — ярый приверженец этой грязной теории.