— Вот это скорость! — прокомментировал Фокс, появляясь из коридора.
— Ей пришлось бежать с ним. Лицедей и слышать о нем не хотел. Это был такой рьяный сноб и протестант… А Кэмпионы еще, ко всему прочему, оказались католиками.
— Знакомая история — кажется, я что-то об этом слышал, — припомнил Аллейн. — Он остановился тогда в замке Мардиан?
— Да. Леди Алиса рвала и метала — она-то рассчитывала выдать за художника Дульси. Кажется, у них даже была неофициальная помолвка. Она так и не простила его, а Лицедей не простил Бесс. Пять лет назад она умерла. Кэмпион и Камилла привезли ее сюда, чтобы похоронить в родной земле. Лицедей и словом с ними не перемолвился. Братья, я полагаю, тоже не решились. Камилле тогда было тринадцать, и, поскольку она была вылитая мать в этом возрасте, старику было как нож в сердце видеть ее.
— Так он не обращал на нее внимания?
— Именно что не обращал. Потом пять лет мы ее не видели, и вот в один прекрасный день она снова заявилась сюда — решила подружиться с материной родней. И знаете, ей вполне удалось завоевать его симпатию. Милое, милое дитя, скажу я вам.
— Пригласите ее, — попросил Аллейн.
2
Когда Камилла и миссис Бюнц закончили свой ленч, к которому девушка почти не притронулась — как, впрочем, и немка, несмотря на свой обычно волчий аппетит, — они уселись перед камином и напряженно молчали. Камилла остро ощущала присутствие Саймона Бегга и Ральфа Стейне, которые завтракали за стойкой в общем баре. Камилла весьма неохотно рассталась с Ральфом, когда в бар пришла миссис Бюнц. И теперь румянец на ее щеках вряд ли объяснялся новым приступом переживаний по поводу ужасной смерти дедушки. Разумеется, время от времени Камилла мысленно упрекала себя в бессердечии, но очередная волна воспоминаний о поцелуях Ральфа смывала все ее угрызения без следа.
В самом разгаре размышлений она вдруг заметила, что миссис Бюнц сегодня какая-то притихшая — ей даже показалось, что дама странным образом уменьшилась в размерах. Кроме того, Камилла была вынуждена заметить, что на миссис Бюнц напала страшная простуда, которая выражалась в неприятных для слуха катаральных хрипах. Помимо этих шумов, миссис Бюнц то и дело издавала тяжкие вздохи и ежилась, как будто под одеждой у нее ползали муравьи.
В бар, обойдя стойку, вошла Трикси. Появилась она не просто так, а принесла сообщение от Аллейна о том, что миссис Бюнц и мисс Кэмпион весьма обяжут полицию, если не станут ничем занимать свое послеобеденное время.
— Он так и сказал, — уточнила Трикси. — Очень порядочный господин для полицейского — голос такой бархатный, красивый…