– О чем ты так тяжко задумался, Богдан? – Очнувшись, и вытянув из кошеля несколько серебряных монет, протянул их матери.
– Возьми, купишь себе и сестрам на ярмарке подарки, мне они пока без надобности. Просьба есть к тебе, и к вам сестрички. Помогите мне в поход сшить кое-что, я сейчас покажу, сам я не справлюсь. У нас полотно есть?
– Ну а как же, что б в доме три бабы было, и полотна не было, как можно.
Объяснив матери, что мне нужно, достали полотно и начали примеривать. Поскольку полотно было узким, пришлось брать три длинны, и сшивать их. Получилось что-то похожее на простыню с капюшоном. Пока они шили, поставил рогачом, в печь, на угли, три небольших горшка с водой и пошел собирать натуральные красители. В один горшок накидал шелухи от лука, череды и полыни, все они дают разные оттенки желтого цвета. Во втором варились хвощ болотный, за которым пришлось спускаться на луг возле реки, и крапива, эти растения дают грязно-зеленый цвет, который годится только на маскхалаты. В третий накидал листьев и коры ореха, чтобы получить темно-коричневый оттенок.
Пока это все варилось, взял косу, отъехав подальше от села на поле, где в этом году не появлялся косарь, накосил и аккуратно сложил, не путая верх и низ, растущую там траву. Связав это в два больших снопа, поехал к дядьке Николаю, которого рекомендовали, как любителя вязать сети.
Этот, оказался патологически жадным, и любителем поторговаться. Мы с ним долго спорили, сколько стоит кусок мелкой рыболовной сетки, полтора на два метра, пока у меня не кончилось терпение. Забрал сетку, и положил ему на стол, пять больших медных монет, что было, по моему мнению, в два раза больше, чем она стоит. Поскольку он выражал несогласие с таким решением, посоветовал пойти пожаловаться атаману, он, дескать, добавит, правда не исключено, что догонит, и еще добавит. Пообещав ему, больше никогда ничего у него не покупать, погнал домой раскрашивать халат.
Усадив женщин вязать пучки травы к сетке, на манер, как кроют хату соломой, сам, растянул халат, во дворе, между четырьмя колышками. Обмотав концы трех палок тряпками, вынес во двор горшки с красками, и велел Богдану вылезать и рисовать, так, что б было похоже на поле, виднеющееся вдали под лесом. Почему-то, был уверен, что у него получится лучше, да и мальцу радость, а сам нырнул в темную глубину, так напоминающую забвение.
Нужно было приготовиться к весьма тяжелому событию, похоронам Оттара, которые должны были вот-вот начаться, и о которых, всех должны были известить колокольным звоном. И тут возникает классическая ситуация, которая поразительно часто встречается в жизни, что не делай, будет плохо. Не пойти нельзя, односельчанина хоронят, все село будет, от мала до велика, не придешь, считай, нанес оскорбление всем, поставил себя вне коллектива. После такого, ты в селе чужак, годы пройдут, из шкуры лезть будешь, а этого тебе не забудут.