– Но ведь мы есть хотим, сестричка! – сказал Богдан умильным голосом. – Мы не ели уже…
– Именно поэтому только бульон! Слишком долго ждала Богданушку, чтобы снова потерять его! – Катря прижалась к брату, посмотрела на него. И столько доброты было в ее взгляде, столько преданности, что Петро понял, почему Богдан всегда с такой любовью говорил о сестренке. – Картошка и мясо для вас сейчас – смерть. Правда ведь? – обратилась за поддержкой к Петру.
Тот вяло согласился. Да, Катруся совершенно права, но так хотелось есть… Смущенно улыбнулся и судорожно проглотил слюну.
Катруся все поняла. Смотрела на них полными слез глазами.
– Бедные мои… Но нельзя же…
– Столько разговоров про бульон, но где же он? – воскликнул Богдан. – Лучше меньше, чем ничего!
Бульон был чудеснейший: горячий, душистый, покрытый желтым прозрачным жиром.
– В переводе на калории одну такую чашку надо было бы разделить по крайней мере на пятьдесят пленных, – сказал Богдан, дуя на горячую жидкость. Кожа на его впалых щеках порозовела, на лбу выступил пот. Продолговатое лицо казалось еще более длинным, нос заострился. Еще раз хлебнул, поставил чашку на колени и вздохнул: – Как там наши хлопцы? Неужели не прорвались?..
– Кому как посчастливилось, – сказал Петро. – Разве угадаешь? Основную группу повел Новосад. Он местный, говорил, чуть ли не каждую тропинку вокруг города знает. Должны были пробраться в район Злоч-ной и в тамошних лесах присоединиться к партизанам.
Богдан отставил пустую чашку. Уточнил:
– Если они, да простит меня пан, там имеются.
– В крайнем случае сами организуют отряд. У Новосада голова – дай бог каждому!
– Голова, может быть, – высший класс. Только чего она стоит без оружия?
– О-о, не говори. Оружие, правда, на дороге не валяется, но ведь, – Петро вытащил из-под подушки “вальтер”, – даже в лагере было.
– Один на всех… – пробормотал Богдан.
– С его помощью мы можем добыть еще не один!
– Именно об этом я хотел поговорить. – Богдан поднялся, собрал пустые чашки. – Позову Катрусю, устроим военный совет.
Катря принесла маленькую табуретку, примостилась у двери.
– Чтобы было слышно, если кто-нибудь постучит, – объяснила.
Богдан растянулся на матраце в ногах у Петра и начал:
– Так вот, взвесим все “за” и “против”. Гитлеровцы сейчас, прошу панство, перевернут в городе всё. Правда, подобные происшествия не новость, но все же таких массовых побегов еще не было. Выходит, наилучший вариант для нас – эта комнатушка, – обвел рукой кладовку. – Недели две носа отсюда не высунем. Нам это необходимо еще и для того, чтобы немного поправиться, – потер впалую щеку, – и подлечить Петру ногу. Что скажет по этому поводу Катруся? Сможет ли она прокормить двух таких лоботрясов?