Убедившись, что девушка уже на земле и в полной безопасности, он принялся неуклюже сползать с облучка, оказавшегося чертовски высоким. Почувствовав подошвами твердь земную, пошатнулся, ощутив нешуточную слабость, на миг потерял равновесие, наткнувшись грудью на высокое колесо. Постарался отогнать эту слабость, недостойную мужчины и офицера, кое-как справился с собой, чуть пошатываясь, отошел от дилижанса. Понесшие было кони успокоились совершенно, стояли с самым невинным видом, поматывая головами и переступая с ноги на ногу. Неподалеку на земле сидела Лили, громко всхлипывая, а над ней растерянно топтались мексиканцы, не зная, что тут предпринять.
«Водки бы сейчас, — подумал Бестужев, почти прогнав дрожь в ногах. — Налить полстакана дринков и дерябнуть одним духом… Да где ж тут возьмешь».
С повозки спрыгнул Сол, подбежал к нему, ухватил за ворот и возбужденно затараторил:
— Михаил, кинематограф еще такого не видел! Курт все снимал, до самой последней секунды! Я уверен, все целиком войдет в фильм! Зритель визжать будет, а прочие режиссеры удавятся от зависти — никому нипочем такого не снять, не снять кусочек настоящей жизни! Вы ничегошеньки не играли, но это получится великолепная сцена! Все так естественно и жизненно! Это будет лучшая сцена фильма!
Бестужев непонимающе взирал на него. Потом, в свою очередь, ухватил великого режиссера за ворот, но гораздо грубее. Лицо его наверняка не пылало сейчас ангельской кротостью и любовью к ближнему, наверняка наоборот. Так и подмывало заехать по этой сиявшей творческим восторгом физиономии.
Он опомнился, разжал пальцы — глаза кинематографиста прямо-таки озарены были ясным, ослепительным, нерассуждающим фанатизмом творческого человека, не видевшего и не знавшего ничего вокруг, кроме невероятно удачной сцены, запечатленной на пленке во всей красе. Бесполезны были тут и любые слова, и даже затрещины…
«Он больной, — вяло подумал Бестужев, покачиваясь с пятки на носок и по-прежнему сожалея об отсутствии водки. — Больной, как всякий творческий человек, они тут все такие, или, по крайней мере, большая часть… и мне пора убираться отсюда, чтобы самому не свихнуться — потому что, вот чудо, мне начинает нравиться это диковинное, суматошное, но чем-то невыразимо привлекательное занятие — производство фильмов… Есть в этом нечто притягательное — теперь, когда я оказался с другой стороны и знаю, как это все делается, да что там, принимаю в нем самое живое участие…»
— Вы были великолепны, Михаил, правда! — захлебывался Сол от избытка эмоций. — Мне исключительно повезло с вами, из вас получится великолепный актер, не сойти мне с этого места!