Рост: высокий. Телосложение: спортивное. Особей мужского пола, которые выглядят так, словно с минуты на минуту у них отойдут воды, мне не надо. Место жительства: Москва и область.
Ну все, поехали!
На моем экране появились окошечки с фотографиями мужчин, подходящих под заданные параметры. С некоторой брезгливостью я отметила, что две трети из виртуальных искателей романтики — глубокие старцы со всей прилагающейся к почтенному возрасту атрибутикой: трогательно розовыми лысинами, пигментными пятнами на руках и глубоко въевшимися в физиономию морщинами. Эх, наверное, надо было все-таки поставить ограничитель «до пятидесяти».
Но среди удручающе стариковского контингента попадались и редкие залетные птицы — вполне пристойного вида кандидаты, едва разменявшие четвертый десяток лет.
Бегло просматривая их анкетные данные, я дивилась — ну почему все они были вынуждены обратиться к виртуальным незнакомкам, неужели вокруг них мало живых женщин? Странно, мне-то всегда казалось, что мир полон красивых порядочных женщин, зато с приличными мужиками полная напряженка.
За моей спиной кто-то интеллигентно кашлянул — наверное, любопытная Диночка вернулась, чтобы посмотреть, кого я себе навыбирала.
Не глядя на нее, я махнула рукой — мол, потом, все потом. И обернулась только тогда, когда возмущенный голос Макисма Леонидовича Степашкина прямо над моим ухом произнес:
— Александра, я столько лет терпел ваши странности. Но в этот раз вы перегибаете палку.
В ужасе я попыталась оперативно свернуть фотографию обнаженного соискателя. Как назло, именно в этот момент мой старенький компьютер завис — окно с компрометирующим снимком никак не хотело закрываться.
— На вашем месте я бы так не пыхтел, — отчеканил главный редактор, — все равно я уже все видел. И что это означает?
Если бы у меня был хвост, то я бы принялась размашисто им повиливать. Ну а поскольку хвоста у меня нет, пришлось просто обернуться к Степашкину на крутящемся офисном кресле и украсить физиономию одной из самых загадочных и добродушных улыбок, имеющихся в моем ассортименте.
— Это совсем не то, что вы подумали, — заюлила я, — понимаю, что это с первого взгляда выглядит странно, но на самом деле это всего лишь…
— Это всего лишь порнография, — Степашкин мрачно уставился на украшавшую мой монитор обнаженную натуру, — всего лишь отвратительная порнография. Которой вы развлекаетесь вместо того, чтобы писать статью.
— Ну во-первых, не такая уж она и отвратительная, — интеллигентно возразила я, — а во-вторых, известна ли вам разница между порнушкой и мягкой эротикой?