Как Барт позаботился о декорациях? Я взяла пригоршню песка из колонны и почувствовала, что он мокрый. Я метнула взгляд на Барта. Барт стоял и смотрел на поверженное тело Джори, влажное от пота, липкое от крови, грязное от песка. Двое санитаров переложили тело Джори на носилки и поместили в глубину белой машины «скорой помощи». Барт проводил Джори глазами.
Я растолкала людей и пробралась насколько могла ближе к Джори. Молодой врач считал удары пульса. Криса нигде не было видно.
— Он будет жить? — спросила я. Врач улыбнулся:
— Да, конечно. Он молод и силен… но по моим личным расчетам, пройдет очень много времени, пока он вновь сможет танцевать.
Миллион раз Джори повторял, что жить без балета он не сможет…
Я втиснулась в машину скорой помощи рядом с Джори, а вскоре со мной рядом оказался и Крис. Мы оба припали к неподвижной фигуре Джори, притянутой ремнем к носилкам. Он был без сознания, одна сторона его лица представляла собой сплошной кровоподтек, и кровь текла из множества мелких ранок. Я не могла смотреть на эти раны, они ошеломили меня, на его спине таких ранок было поменьше…
Прикрыв глаза, я повернулась в сторону Фоксворт Холла, его огни все еще сияли, как светлячки в горах. Позднее я узнала от Синди, что сначала все гости очень перепугались и не знали, что им делать и как поступить, но Барт устремился к ним и успокоил их, сказав, что Джори только слегка ушибся и через несколько дней поправится.
Впереди, рядом с водителем и врачом, сидела Мелоди в черном вечернем платье. Она время от времени оглядывалась и спрашивала, как дела у Джори.
— Крис, он выживет? — не своим от волнения голосом вопрошала она.
— Конечно, выживет, — кратко отвечал Крис. Он хлопотал над Джори, перепачкав кровью свой парадный костюм. — Кровотечение я остановил.
Вой сирены напрягал мои нервы; мне казалось, что нас всех скоро не станет в живых.
Как я могла уговорить себя? Как позволила себе поверить, что Фоксворт Холл принесет нам что-либо, кроме горя?
И я начала молиться, закрыв глаза и повторяя без конца одни и те же слова:
— Не забирай Джори у меня. Боже, не дай ему умереть. Он еще слишком молод, он мало пожил. Его дитя, его нерожденный ребенок нуждается в нем.
И только проехав несколько миль, повторив это сотни раз, я вспомнила, что теми же словами молилась за Джулиана. Джулиан умер.
К этому времени Мелоди впала в истерику. Фельдшер собирался было сделать ей какую-то инъекцию, но я вовремя остановила его:
— Нет! Она беременна, это может повредить ее ребенку. Я облокотилась на спинку переднего сидения и прошипела: