Выговор был не лондонский. Провинциал. Голос вполне заурядный, но все же… Пожалуй, местами чересчур растягивает гласные. Рисуется, подумал Винс, а может, он голубой.
Так кто же такой Ленни Типпер и какую роль играет он в этом деле?
Винс снова подошел к дому. Он подумал, что, может быть, стоит для пущей уверенности расспросить соседей. Послушать, что они скажут.
Он поднялся на второй этаж и поискал кнопку звонка. Дверь открыла старуха, согнутая ревматизмом почти вдвое.
– Да?
– Здравствуйте, я приятель Ленни Типпера. Вы не знаете, где мне его найти?
Женщина недоуменно посмотрела на него и ничего не сказала.
– Ленни. Он живет под вами. Я его друг. Вы не знаете, где он?
– А его нет? – спросила она наконец.
– Нет, он куда-то ушел.
– Откуда мне знать. Он то приходит, то уходит. На вашем месте я бы подбросила под дверь записку.
– Я так и поступлю, – ответил Винс.
Не могло же ему так сразу и повезти.
Типпер может подождать, решил он.
Винс вернулся к машине и поехал из Рамсгейта на юг, по Сандвич-роуд, через Пегуэлл-Бей, мимо устья реки Стаур. Справа мелькали гигантские градирни электростанции Ричборо, их вершины терялись в невесть откуда набежавших дождевых облаках.
На дорогу закапали скудные тяжелые капли.
Винс приехал в Сандвич и остановился у паба на берегу реки. Он нашел на карте адрес, где жила Кэнди Грин, это была южная часть города недалеко от железной дороги.
Из-за дождя и развороченных дорожными рабочими улиц, сильно испортивших этот старинный городишко, он добрался туда только через десять минут.
Муниципальные дома, довоенной еще постройки, на той улице выстроились полумесяцем; все они были какие-то невзрачные, облезлые, неухоженные. Палисадники при них были запущенные, в траве кое-где ржавели сломанные стиральные машины и холодильники.
Перед домом, где жила Кэнди Грин, палисадника не было, или, точнее, он был залит цементом, и там прочно обосновался бесколесый, дожидающийся починки «Форд-капри».
Винс припарковал машину и направился ко входу. Кнопка звонка была выдрана с мясом, и он воспользовался дверным молоточком.
Внутри послышались какие-то звуки. Сквозь матовое стекло он различил движение. Хлопнула дверь.
Ему открыла темноволосая женщина лет тридцати с небольшим; на ней был фиолетово-красный, в обтяжку, спортивный костюм из тонкого нейлона. Она вытирала руки о розовое полотенце. У женщины были маленькие глазки, которые внимательно изучали Винса. Она молчала, и Винсу пришлось начать разговор самому – в конце концов, это ведь он постучал к ней в дверь.
– Простите, что беспокою, – сказал он, – Кэнди Грин здесь?