И вот, обходя под руку с послом салон, эрцгерцогиня увидела случайно некую юную темноволосую особу, буквально с головы до ног увешанную драгоценностями. Отнюдь не признак хорошего вкуса, и явно свидетельствует о восточном происхождении. Девица эта глядела на нее с явным бесстыдством… Очень хорошо зная эти голубые глаза, супруга Рудольфа почувствовала — что—то сдавило ей грудь…
Но она сохранила внешнее спокойствие и проследовала дальше, раздавая приветствия, улыбки и любезные слова. Дамы приклоняли перед ней колени, кавалеры ей кланялись; когда она приблизилась к Марии Ветсере, горделивая дева отказалась поклониться. Пальцы эрцгерцогини сжали обшлаг рукава посла… Следует ли ей вынести публичное оскорбление от этой девчонки?
На какое—то время убийственные взгляды двух пар голубых глаз встретились. Среди присутствовавших уже поднимался возмущенный шепот. Стоявшая рядом с дочерью баронесса Ветсера пришла в ужас и принудила дочь поклониться, прекрасно представляя гнев императора и уже чувствуя ветер ссылки… В конце концов Мария присела в поклоне, но эрцгерцогиня уже прошла мимо.
Рудольф из осторожности предпочел держаться подальше от этой сцены, и за весь вечер супруги не перекинулись ни словом. Когда они покинули посольство, Стефания направилась прямо в Хофбург, а Рудольф поехал провести ночь с Митци Каспар, — кстати, ей, как она призналась позже, он предложил умереть вместе с ним.
Никогда больше Стефании не суждено было увидеть Рудольфа живым…
Никто и ничего не знает о сцене, очень долгой и, безусловно, бурной, которая на другой день имела место между эрцгерцогом и императором, но трагедия Майерлинга слишком хорошо известна, чтобы напоминать о ней. Известно, как именно закончил свою жизнь эрцгерцог Рудольф вместе с Марией Ветсерой, но сегодня все считают, что это драма скорее политического, чем сентиментального порядка. Мария Ветсера присоединилась на небе к известным любящим женщинам только потому, что единственная согласилась сопровождать Рудольфа в неизведанный загробный мир, куда он боялся отправляться в одиночестве. Для окаменевшей от боли Стефании эпилогом Майерлинга стало врученное чуть позже письмо, которое муж написал ей, перед тем как покончить с собой: «Дорогая Стефания, ты освободилась от моего мрачного присутствия рядом; будь счастлива в своем предназначении. Будь ласкова с бедной малышкой, она — единственное, что от меня осталось. Передай мой прощальный привет всем знакомым, в частности Бомбеллесу, Спиндлеру, Натуру, Ново, Жизель, Леопольду и т. д. Я спокойно принимаю смерть как единственный способ спасения моей репутации. Обнимаю тебя от всего сердца — любящий тебя Рудольф».