– Удар нанесен точно в сердце, – рассуждал он. – Силу надобно иметь и сноровку. В миг убийства убитые не спали, ведь только во сне человек становится беззащитен, но дали себя убить.
– Однажды летом один барон уверял, что сил убить хватит и женщине, коль та пришла в ярость, – вспомнила Марго.
– Да чем же она его убила? – поднял плечи Зыбин. – Не вязальной же спицей, в конце концов! Весьма неудобно протыкать, скажу я вам, ладонь соскользнет. А прокол тонкий. Ну, допустим, шилом. Что же это за гулящая девица, коль на панель выходит с шилом? Отчего тогда она других не убивает, а, простите, ложится с ними в постель?
– Да я вовсе не настаиваю, что убила она...
– Но предполагаете, так ведь?
– А ежели она не одна работает? – предположила Марго. – Ежели у нее есть мужчина, который следит, чтоб с ней ничего не случилось?
– И мужчина пришел с Долгополовым на квартиру? – ехидно сощурился Зыбин, давая понять, что рассуждения ее сиятельства глупы. – Пустил бы он постороннего, желая провести ночь с женщиной, а?
– Вряд ли, – вынуждена была согласиться она.
– То-то! И мотив неясен. Ведь имея сообщника, какова цель преступников? Ограбить состоятельного господина, коль он попался в сети. А денег убийца не забирал-с. И главное: остальные-то господа, что провели с ней время, живы-с!
Марго расстроилась: версия потерпела крах, однако Виссарион Фомич неожиданно признал ее правоту, правда, частично:
– Но мне близка ваша идея, что убийства связаны с этой женщиной. Да только идея покуда не ведет к конечному результату. Что вам удалось разузнать?
– Огорчу вас.
– Стало быть, ничего?
– Совсем немного. Кто-то прислал записку Галицкому, в ней сообщил о неверности жены. Она намерена бросить мужа, я пыталась ее отговорить, и мне показалось, у Неверова есть письма Вики к нему, это может обернуться для нее плохо. Но что за услугу оказал ей Неверов, мне не удалось выяснить.
– А вы еще разок попытайтесь, дело-то сугубо дамское.
Марго подумала, что мнение о Зыбине у нее меняется слишком часто – в зависимости от его настроения и отношения к ней, а так не годится. Он действительно заслуживает уважения несмотря на недостатки, впредь следует удерживать свои эмоции, ведь к Зыбину довольно легко подобрать ключик.
– Пошла вон, – бросил Мирон Сергеевич горничной.
Та, опасливо взглянув на хозяйку, убежала, втянув голову в плечи, видимо, поняла по лицу хозяина, что тот явился не с добром. Галицкий подошел к кровати, на которой лежала жена, и кинул письма. Вики взяла один конверт и... не поверила глазам. Она очутилась на коленях и начала хватать письма, словно желала убедиться в подлинности своего почерка. Мирон Сергеевич молча наблюдал сцену до тех пор, пока жена не села на постели, свесив голову, только тогда он сказал: