– Вы хуже, чем я думал, об этом свидетельствуют ваши послания Долгополову.
– Как они попали к вам? – спросила Вики, не отрицая очевидное.
– Мне передала их сегодня дама, пожелавшая остаться неизвестной, но для меня они не явились новостью, я лишь получил подтверждение. Скажите, вы бегали к нему на ту квартиру, где его нашли убитым?
– Нет! – Вики закрыла лицо ладонями.
– Впрочем, что бы вы ни сказали, я не поверю, а подробности не желаю знать, их довольно в ваших письмах. Даю вам шанс... (Вики вскинула на него молящие глаза.) Нет, не исправиться. Нельзя исправить то, что изначально испорчено. Я мог бы выставить вас за дверь, но не сделаю этого, потому что вам некуда идти. Соберите свои вещи, полагаю, завтрашнего дня достаточно, а послезавтра вы поедете в деревню без права выезда оттуда. Научитесь вести дом, жить по средствам и без излишеств – на личные нужды будете получать небольшое жалованье. Это тяжкое для вас наказание с испытанием. Ежели пожелаете, заведите любовника, мне решительно все равно. Правда, выбор там ограничен: конюх, кузнец, крестьяне. Да, раз в три месяца будете присылать отчет о ведении хозяйства. Но может быть, потери вас кое-чему научат, хотя я сомневаюсь.
В своем хладнокровии он был страшен, в то же время неузнаваем. Вики боялась, муж убьет ее, но не убил – уже хорошо. Тем не менее ей стало ясно, что ни уговоры, ни слезы не помогут. Вики не знала, на какие чувства надавить и как вызвать в нем жалость, только бы он не отсылал ее в деревню. Видя, что Мирон Сергеевич пошел к двери, она вымолвила:
– Вы хотите похоронить меня заживо?
– Вам не нравится мое решение? – Он даже не обернулся. – В таком случае, убирайтесь из моего дома куда угодно – выбор за вами.
Она сделала выбор, едва он ушел:
– Не поеду. Ни за что.
Вики решила завтра же покинуть этот дом навсегда.
За ужином Николай Андреевич сделал выговор Марго, правда, в мягкой форме:
– Дорогая, твои хождения в полицию вызывают толки.
– Что? – не расслышала она, ибо о чем-то думала.
– Я говорю, что даме твоего положения посещать полицию – это наносить удар по репутации. Какие у тебя дела с господином Зыбиным?
– Что касается первого, Николя, – к счастью, Марго не отреагировала на его замечания бурно, – то тебе не в чем меня упрекнуть, а другим и подавно. Полиция ничуть не хуже салонов... Пожалуй, салоны даже хуже, там от безделья мучаются, в полиции же служат делу. А с Виссарионом Фомичем у меня дружеские отношения.
– Дружеские? Да как такое возможно?
– А что тебя удивляет? О нем легенды ходят, мне было интересно посмотреть, как он работает, Виссарион Фомич любезно согласился удовлетворить мое любопытство. Меня он восхищает.