– Иди уж с Богом, – вздохнул Борис, – авось еще свидимся… В утренний час трактир был пуст и темен. Не было еще никого из обыкновенных его посетителей, тех странных и подозрительных личностей, которые и в годы сухого закона изыскивают себе вожделенную рюмку, и в годы Гражданской войны не думают ни о чем, кроме заветного пьяного отупения.
По стенам трактира висели портреты никому не ведомых генералов и монархов, намалеванные твердою решительной рукой прохожего живописца, да зеркала, украшенные паутиной и пауком, спускающимся на грязную салфетку.
Еще вчера на видном месте среди сказочных и баснословных генералов висел большой олеографический портрет Антона Ивановича Деникина, но сегодня, ввиду неудачных обстоятельств на фронте, содержатель заведения почел за лучшее Деникина убрать до лучших дней и подумывал, не поступить ли так же с остальными портретами – хотя и неизвестные, а все ж таки генералы… Сам содержатель внушительною громадой возвышался за стойкой своего заведения, что было не совсем обыкновенно: в такой ранний час вряд ли он мог ожидать больших барышей. И правда, только один тщедушный субъект, одетый в какую-то рваную хламиду, не похожую ни на какой предмет одежды, надеваемой обыкновенным человеком, успел уже нализаться до полного бесчувствия и спал за одним из дощатых столов, изредка вздрагивая во сне и испуская тоненький жалобный стон, какой издают иногда сквозь сон небольшие собаки.
Видно было, что хозяин заведения кого-то поджидает – он все к чему-то прислушивался да нет-нет и взглядывал в маленькое сильно закопченное и запачканное оконце.
Наконец ожидание его увенчалось успехом: в окошко кто-то чуть слышно постучал костяшками пальцев определенным, условным и, заговорщицким стуком.
Хозяин поспешно бросился к двери и впустил в трактир невысокого, но крепкого и широкоплечего человека в белом перепоясанном полушубке и лихо заломленной каракулевой кубанской папахе.
– Ну что? – спросил гость, оглядываясь. – Ждет ли?
– Сейчас кликну, – отвечал хозяин, поворачиваясь к внутренним помещениям.
– А это еще что за личность? – подозрительно взглянул гость на спящего пьянчужку.
– Дак, изволите видеть – пьянь подза-борная, – любезно рекомендовал хозяин своего неказистого клиента.
– Ты… это… выкинь его от греха.
– Не извольте беспокоиться. – Хозяин осклабился, прихватил спящего забулдыгу одной рукой за шкирку, как кошка хватает своих слепых детенышей, подволок его без видимого усилия к двери и безжалостно выкинул в подтаявший мартовский снег. После этого он снова повернулся к внутренним покоям и довольно громко окликнул: