– Всю свою жизнь я ждала Дагона. Теперь я знаю, такова была воля богини, не пожелавшей, чтобы я влюбилась, пока не встречу его. Да, он мужчина и, следовательно, ниже меня, но чтит свою королеву и, если бы остался на родине, сам когда-нибудь стал королем. Он словно читает мои мысли, веселит и забавляет, и, честно говоря, любовника искуснее у меня еще не было. Он единственный, кто дарит мне истинную радость. Разве это недостаточно веские причины для того, чтобы сделать его своим супругом, скажи мне, Апхала, умоляю!
Видя искренность повелительницы, главная жрица кивнула:
– Ты права, дочь моя. Я никогда не видела тебя столь счастливой и довольной. Должно быть, это действительно воля богини, и я склоняюсь перед ней. Служительницы храма сегодня же разошлют гонцов во все деревни с призывом через три дня явиться сюда и выслушать твое решение. Еще три дня спустя все тринадцати – и четырнадцатилетние девочки соберутся на арене королев, чтобы посланница богини выбрала самую достойную. Хвала Суневе! – провозгласила Апхала, осушив чашу.
– Хвала Суневе, – повторила королева, следуя ее примеру.
Главная жрица поднялась.
– Теперь пойдем в храм, моя королева, и помолимся за твое счастье с Дагоном Арамасским. Я с нетерпением жду встречи с этим человеком, который добился успеха там, где остальные потерпели неудачу.
Женщины встали на колени перед гигантской статуей Суневы из мрамора телесного цвета, с глазами из огромных сверкающих сапфиров. Вместо волос в мрамор были вделаны золотые и серебряные нити. Богиня стояла прямо, в спокойной, чуть расслабленной позе, с рукой, поднятой в благословляющем жесте. На плече сидела голубка из белоснежного мрамора. Богиня была обнажена, если не считать большой цветочной гирлянды, обновлявшейся каждое утро. На лице, озаренном сиянием свечей и факелов, светилось выражение безмятежной любви.
Помолившись, женщины встали, и верховная жрица расцеловала королеву в обе щеки.
– Я чувствую ее благоволение, – прошептала она. Халида кивнула и, повернувшись, покинула храм.
Те, кто встречался ей на пути, умирали от желания подробнее расспросить о том, правдивы ли сплетни. Халида шагала, чуть улыбаясь, и хотя никогда не отказывала в аудиенции, на этот раз никто не посмел остановить королеву. Было в ней что-то, заставлявшее любопытных в нерешительности замирать и отходить в сторону. Добравшись до дома Зинейды, королева отыскала хозяйку.
– Я у тебя в долгу, – призналась она. – Он великолепен.
– И? – не отставала Зинейда.
– Вернус еще не прибежал сюда посудачить со своим братцем? А Дурантис ничего тебе не сказал? – поддразнила Халида.