– Потому что все остальные мои гостьи еще спят, оберегая свою красоту.
Нирисса рассмеялась. Его слова прозвучали очень забавно.
Сам он выглядел даже слишком величественно в своем элегантном костюме в седле крупного черного жеребца.
Разговаривая с ней, герцог снял шляпу, и Нирисса тотчас почувствовала волнение, когда ом пристально посмотрел на ее непокрытую голову.
– Я… не могла предположить… что встречу кого-нибудь так рано, – стала оправдываться Нирисса. – Боюсь, я выгляжу несколько необычно.
– Вы выглядите прекрасно, – возразил герцог, – и свежи, как весна!
Несмотря на явно насмешливые ноты в голосе герцога, его манера говорить совсем не смущала девушку.
– Надеюсь… вы не сердитесь на меня за то, что я взяла вашу лошадь без разрешения, – продолжала Нирисса. – Но Гарри сказал… вы разрешили ему брать лошадей, когда он пожелает… Я надеюсь, это распространяется и на меня.
– Мои конюшни в вашем распоряжении, – ответил герцог. – Но где же Гарри?
– Он еще спал, когда я собралась на прогулку, и мне не хотелось его будить. Герцог хмыкнул.
– Это последствия поздних бдений, красивых женщин и непредсказуемой карточной игры! Нирисса тяжело вздохнула, а затем сказала:
– Не хотите ли вы сказать… что Гарри увлекся игрой прошлым вечером.
– Вас это поражает?
– Это не поражает меня, – ответила Нирисса. – Это меня пугает.
Помолчав, она продолжила:
– Пожалуйста, ваше сиятельство, не позволяйте Гарри таких сумасбродств, как игра в карты или пари. Он не может оплатить их!
– Вы действительно так бедны?
– Мы бедны как церковные крысы, – ответила Нирисса. – У Гарри сейчас есть немного… совсем немного денег, но ему придется растянуть их буквально на несколько лет.
Ее голос становился испуганным всякий раз, когда она думала о безумствах Гарри, о том, что он бросает деньги на ветер за карточным столом, хотя не может позволить себе купить ни лошадь, ни одежду, в которой нуждается.
Она и не догадывалась, что герцог внимательно наблюдает за выражением ее лица, до тех пор, пока он не сказал:
– Вы говорите, что у Гарри сейчас совсем немного денег. Я понимаю, что под нуждой все подразумевают разное, но обилие изысканных кушаний и отменные вина на вашем столе вдень моего посещения вряд ли говорят о вашей крайней бедности.
Нирисса услышала иронию в его голосе, словно он думал, будто она рисуется, и заняла оборонительную позицию.
– Вечер, когда вы обедали в доме моего отца, был особенным, ваша светлость.
– В каком смысле?
Слишком поздно Нирисса поняла, что не должна была говорить так много, и стала придумывать, как бы ему ответить.