– Да, ты права, – согласился отец. Потом, словно считая, что, если он поторопится, неприятное дело завершится скорее, он вышел в холл, схватил свою старую фетровую шляпу, которая превратилась уже почти в лохмотья, и открыл садовую дверь в залитый солнечным светом сад.
Гарри расхохотался.
– Ну, знаешь, ты просто издеваешься над ним!
– Но ему вредно сидеть безвылазно в душном кабинете дни и ночи напролет!
– Это, может быть, нехорошо для его здоровья, но это делает его счастливым. Помолчав, Нирисса заметила:
– Не могу полностью разделить твоей уверенности. Я часто чувствую, как он тоскует без мамы. Эта тоска настолько сильна, что для него единственная возможность забыть свою потерю, пусть на короткое время, заключена в полной погруженности в то, о чем он пишет.
Ее голос был полон сострадания и нежности, и Гарри, взглянув на нее, сочувственно произнес;
– Ты тоже тоскуешь по маме!
– Ужасно! – призналась в ответ Нирисса. – Без нее все совершенно иначе. Когда ты в отъезде, а папа время от времени перестает даже замечать мое существование, я чувствую себя невыносимо!
– Прости меня, – огорченно сказал Гарри. – Я и понятия не имел, что ты испытываешь нечто подобное. Видимо, эгоистично с моей стороны жить полной жизнью в Оксфорде, в то время как ты прозябаешь здесь и надрываешься в трудах и заботах.
– Я не имею ничего против «трудов и забот», как ты это называешь, – сказала Нирисса, – но иногда изо дня в день я не вижу ни одной живой души, разве что схожу в деревню. Там все очень любезны со мной, но это совсем не то, если сравнивать с присутствием мамы или с общением с теми ее друзьями, которые приезжали нас навестить.
– Нет, конечно, нет, – согласился Гарри. – А что с ними со всеми стало?
– Они были по-своему добры ко мне после смерти мамы, но им было интересно с ней, а не с семнадцатилетней девочкой, какой я была тогда. Конечно, они проявляли любезность и приглашали меня на свои вечера, но мне обычно не на чем было туда отправиться и, что хуже всего, нечего надеть.
Гарри на мгновение притих. Потом сказал:
– Мне осталось учиться еще только два года, а потом я смогу зарабатывать деньги, и у нас все наладится. Я полагаю, было бы неразумно с моей стороны покинуть Оксфорд прежде, чем я получу степень?
Нирисса испуганно вскрикнула:
– Нет, конечно, нет! Безусловно, тебе необходимо завершить курс и получить степень! Это очень важно! Ну конечно же!
– И я это понимаю, – сказал Гарри, – и по-настоящему упорно трудился в этом семестре. Мой руководитель очень доволен мной.
Нирисса обошла вокруг стола, чтобы обнять брата за шею и поцеловать.