– Мы боремся и, я уверен, обретем свободу. И не только для мужчин, но и для женщин. Наконец-то я смогу поделиться с вами, мадемуазель, самыми сокровенными своими мыслями.
Тут он, возбужденный до предела, погрузился в пространные рассуждения, и Заза внимала ему, затаив дыхание.
Принцесса так до конца и не верила, что это не сон и она не проснется сейчас в своей комнате во дворце и что после настойчивого стука в дверь к ней не явится простуженная графиня с обычными нотациями.
Сельские пейзажи за окном вагона сменились городскими. Профессор поднялся и спешно начал собирать разбросанные по купе газеты.
– Мы уже совсем близко от цели, – сказал он. – Вряд ли кто-то из моих друзей будет встречать нас на вокзале, но я уверен, что в нашем любимом кафе они все ждут меня с нетерпением.
Он достал саквояж и стал запихивать в него газеты.
Там же на полке, вместе с профессорским чемоданом и саквояжем Заза лежал и его футляр со скрипкой.
И тут внезапно послышался жуткий грохот, скрежет металла, вагон вздрогнул и резко остановился, а профессор свалился на пол, и весь багаж рухнул на него. У девушки вырвался испуганный крик.
Сила инерции чуть не сбросила ее с сиденья, но все же ей удалось избежать падения. Из-под чемоданов, саквояжей и коробок доносились стоны профессора.
Когда вагон перестало трясти, Заза решилась встать и начала поспешно освобождать профессора от свалившегося на него багажа.
– С вами все в порядке? Вы не ранены? – взволнованно спросила она.
Водрузив упавшие вещи на сиденье, она помогла старому учителю подняться. Но тот мгновенно вскрикнул от боли.
– Что с вами, профессор? – ахнула Заза.
– Моя лодыжка! Я, наверное, вывихнул ее, когда упал, – простонал профессор.
– Может быть, у вас перелом?
– Нет-нет. Нога цела, но боль страшная. Помогите мне сесть.
Пожилой попутчик, проснувшийся из-за аварии, пробормотал сердито по-немецки:
– Это позор! Такие резкие торможения надо запретить. Вот типичный пример некомпетентности и безалаберности французов, которые даже не могут содержать свои железные дороги в порядке.
Заза и профессор не обратили на его ворчание внимания.
За окнами вагона и в самом поезде царила настоящая паника. Истошно вопила какая-то женщина, мужчины переругивались на платформе громкими разъяренными голосами, шипел испускаемый паровозом пар.
Заза со всей осторожностью усадила профессора и тщательно уложила его пострадавшую ногу на противоположное сиденье. Она терялась в догадках, как ей поступить. Вероятно, надо было снять с него сапог, но при этом она могла причинить ему еще более страшную боль.