Впрочем, молодого человека это не смутило – он справедливо полагал, что в доме, где гостит множество народу – а у графа собралось тридцать человек, – всегда найдется возможность уединиться и выяснить, наконец, что ее так тревожит.
Но он, конечно, не мог знать, что как только Виола очутилась у себя в спальне, она вознесла благодарственную молитву господу за то, что Рейберн каким-то чудом оказался здесь.
– Какое счастье! – как безумная, твердила она. – Если кто-то и может меня спасти, то только он!.. Больше мне не к кому обратиться за помощью…
Всю дорогу в Кроксдейл-Парк – а они с мачехой ехали туда в автомобиле, который любезно прислал за ними граф, – Виоле казалось, что она вот-вот сойдет с ума.
Дело в том, что перед самым отъездом леди Брэндон сообщила ей нечто такое, что потрясло девушку подобно взрыву бомбы. Впрочем, даже настоящая бомба, разорвись она сейчас у ее ног, не оказала бы на Виолу такого действия, как слова мачехи.
Девушка была в кабинете – выбирала, что бы взять с собой почитать, – как вдруг туда вошла леди Брэндон.
– Мне надо с тобой поговорить, Виола, – как всегда резко, объявила она.
– В чем дело, мадре? – предчувствуя недоброе, спросила девушка.
Она понимала, что вчера легко отделалась, и теперь боялась, что мачеха снова начнет ругать ее за то, что Виола так несвоевременно упала в обморок и находится благодаря этому на свободе, вместо того чтобы разделить в тюрьме участь остальных суфражисток, арестованных на Даунингстрит.
Леди Брэндон величественно прошествовала через всю комнату и села в кожаное кресло.
– Сядь, Виола, – приказала она. Девушка повиновалась и, сидя на краешке дивана, со страхом ждала, что последует дальше.
– Надеюсь, вчера вечером ты получила удовольствие от посещения театра, – неожиданно произнесла леди Брэндон. – Я заметила, как внимателен был к тебе граф во время ужина.
Самой Виоле это внимание показалось даже излишним – граф игнорировал остальных своих гостей и обращался исключительно к ней.
В его присутствии она, как всегда, чувствовала себя неловко. Ей казалось, что граф подавляет ее, и она инстинктивно старалась держаться от него подальше и в буквальном, и в переносном смысле.
– Ты явно очень нравишься ему, – продолжала леди Брэндон, – и я начинаю думать, Виола, что более удачной партии тебе не найти!
Боже мой! – невольно вырвалось у Виолы. – Не хотите же вы сказать, мадре, что я должна стать его женой? Он ведь слишком стар…
– Я полагаю, что он намерен сделать тебе предложение, – сказала леди Брэндон. – Граф явно выделяет тебя среди других женщин, а тот факт, что он пригласил нас в Кроксдейл-Парк, да еще обещал прислать машину, свидетельствует о многом!