Было бы глупо усомниться в том, что он выполнит своё обещание. Люди с таким выражением лица не шутят. Поэтому Соловьёв, сердце которого обливалось кровью, дал знак своим людям садиться в машины.
— Не бойся, Линочка, всё будет хорошо, — сказал Виктор, улыбнувшись так нежно, что девушка едва не расплакалась, — а ты с этой минуты можешь считать себя покойником.
Он захлопнул дверцу машины и через несколько секунд группа исчезла.
Дмитриев опустил пистолет и пошёл в свою машину, даже не посмотрев на Лину. Два шкафа одели на неё наручники и хотели запихнуть между собой на заднее сидение, но Дмитриев, мрачно окинув девушку взглядом, произнёс:
— Посадите её вперёд, сами езжайте в другой машине.
— Но шеф… — заикнулся было один охранник, но, напоровшись на ледяной взгляд, осёкся и поспешил выполнить приказ.
Дмитриев плавно тронул машину с места.
Лина старалась глубоко дышать, чтобы хоть как-то унять свою ненависть, которая требовала немедленно вывернуть руль и врезаться в ближайшее дерево.
Он и не думал разбираться в ситуации! Этот человек ехал на «стрелку» не для того, чтобы выслушать Соловьёва. А просто лишний раз показать кто в доме хозяин. В памяти всплыл образ раненого Виктора.
«Я его точно убью!» — вдруг подумала девушка.
— Советую успокоиться, — произнёс Андрей, не отрывая взгляда от дороги, — неконтролируемая злость может привести к апоплексическому удару!
— Тогда вы, уважаемый, — Лину перекосило, — должны уже давно лежать в могиле.
Дмитриев на секунду повернулся к девушке, изучающе посмотрев в глаза. Снова её поразила мудрость, появившаяся в нём. Откуда? Только что напоминал маньяка под транквилизаторами…
Девушка не удержалась и прыснула от такого сравнения.
— Возьми в бардачке спиртное. У тебя шок, надо расслабиться, — безучастно сказал Андрей, глядя на дорогу.
И Лине безумно захотелось вывести из себя этого человека, которого абсолютно не трогают человеческие страдания. Ему даже было наплевать на то, что некоторые из его людей ранены!
— Если будешь так на меня смотреть, мы въедем в дерево.
— Сними наручники, больно!
— Привыкай, вернее, вспоминай, как это было! Любовник теперь вряд ли поможет… Я предупреждал, чтобы ты не смела уезжать из города. Так что, не обессудь, едем в тюрьму!
Лина твёрдо знала, что никакой тюрьмы в её жизни больше не будет! Казалось, стоит подойти к камере, и она просто умрёт!
А ведь всё в её жизни налаживалось… Нашла друзей и работу, постепенно избавлялась от страхов, и вот на дороге стал этот человек, который ради жажды власти растопчет и уничтожит её, не задумываясь… Как же тяжело было возвращаться к нормальной жизни, как не хотелось, зубами себя вытаскивала. Но второй раз повторить такой подвиг она не сможет, просто не будет сил.