Пришлось смириться. Норт лишь пробормотал:
— Ты и я — мы оба прекрасно знаем, что закон действует не всегда.
Ухватившись за трость, Брам поднялся и поморщился, наступив на больную ногу.
— Однако закон есть закон. Его нельзя отменить или изменить к собственной выгоде.
Сейчас было не до братских наставлений.
— Разве? — Норту было наплевать, насколько вздорными кажутся его слова. Он был на грани бешенства.
— В таком случае ты мало чем отличаешься от мерзавца, за которым охотишься.
Норт скрестил руки на груди. Из уст любимого братца раздавались какие-то ханжеские и чудовищно правильные слова.
— Что-то я не слышал таких проповедей, когда дурили тебя самого.
Ухватившись обеими руками за набалдашник трости, Брам пожал плечами:
— Я не очень-то переживал по тому поводу.
— Но легко впадал в гнев. — Брат всегда легко лез в драку, а все братья поддерживали его.
— Что тебе от меня нужно, Норт? — По его словам было понятно, что он сделает все, что в его силах. — В обществе у меня осталось мало друзей.
— Ты ведь знаешь больше важных шишек, чем я. Ты знаешь, с кем можно потолковать. Пара человек обязаны тебе. — Еще никогда Норт не чувствовал себя настолько бессильным. И не из-за Харкера. Из-за Октавии. Головную боль с Харкером Норт в конце концов смог бы решить, но только не подвергая риску Октавию.
Брам покачал головой:
— Почему бы тебе не поговорить с Дунканом Ридом? Мне кажется, ребята с Боу-стрит принесли бы больше пользы.
Дункан заведет свою прежнюю бодягу. Ему еще меньше нравится нарушать закон, чем Браму.
— Мне нужны люди, у которых есть власть. Люди, которые могут переступить через закон.
— Был бы ты членом парламента, другое дело.
Опять брат о своем! Только на этот раз до Норта дошло, какие преимущества дает такое положение. Если он уйдет в политику, куда толкают его брат и Дункан, то станет одним из тех, кто имеет влияние в парламенте, человеком, у которого есть власть принимать законы.
Аристократы просто обязаны будут оказать поддержку Норту, в особенности когда он напомнит им о том, сколько сделано для того, чтобы защитить их образ жизни.
Норт, незаконнорожденный сын покойного виконта Крида, превратится в уважаемого человека. Это откроет ему путь в светское общество. В мир его братьев, в мир, к которому принадлежала Октавия.
Чушь! Дело не в обществе. Дело в том, что Норту всей душой хотелось найти свое место в мире. Быть рядом с Ок-тавией — вот что могло удовлетворить это желание. Возможно, это и был ответ на вопрос. Норт хотел принадлежать к тому же миру, к которому принадлежала она. Его место там, где находится она.